– Прости меня за этот вопрос. Он правда намерен стать василевсом?

– Да. Он им станет.

– Неужто все за него?

– Лев Мелентий – против.

– А почему? Он что, не осознаёт реального положения дел?

– Скорее всего.

– Как это возможно?

– Против него плетутся интриги. Его вводят в заблуждение. За всем этим стоит Никифор Эротик, который метит на его должность.

– Скажи, а верно ли то, что от Феофано уже ничего не зависит?

Рагнар весьма удивился.

– Месяца три назад от неё зависело всё. Едва ли за этот срок что-то изменилось.

– Ну, хорошо. Идём во дворец.

Через два часа Рагнар был зачислен в личную гвардию Святослава. Поскольку имя Рагнара было небезызвестно, это внезапное назначение раздосадовало дружину, а у Лидула, который возглавлял гвардию, оно даже вызвало ярость. Но продолжалось это недолго, благодаря стараниям Калокира и самого Рагнара, который был дружелюбен, храбр и сметлив, а самое главное – любил выпить. Если он что-нибудь обещал кому-то, то держал слово. К примеру, когда Кремена решила вызвать его на сабельный поединок, он ей сказал, что выбьет у неё саблю при втором выпаде. Бесноватая попрыгунья, которую обучал фехтовать Лидул, громко рассмеялась и перед всей дружиной обозвала Рагнара лжецом. Но на втором выпаде её сабля при всей дружине вылетела в окно. Надменная фехтовальщица преисполнилась восхищением и с тех пор считала Рагнара лучшим своим товарищем. Точно так же к нему стали относиться почти все воины.

А Ратмир слово не сдержал. Его ожидали через пять месяцев, а вернулся он через два. И привёл с собой без малого десять тысяч экипированных всадников. В это время Калокир, Дмитр и Вадим с надёжным отрядом были уже в Преславе.

Глава восьмая

Глава восьмая

Услышав шаги в коридоре, августа Феофано велела четырём юным патрицианкам, которые раздевали её, уйти. Пока они пятились, она села на своём ложе с пахнущими амброй простынями. Более ощутимо и широко растёкся по спальне аромат ладана. Он внушал священный и мрачный трепет, как в храме святой Софии на отпевании. Ладан тлел в четырёх золотых курильницах, установленных по углам кровати. За окнами занималось утро, потому свечи были уже погашены. Девушки не закрыли за собой дверь. Войдя и увидев императрицу в чёрном шёлковом пеньюаре, Георгий Арианит и Никифор Эротик остолбенели: первый – бесхитростно, а второй, конечно, шутливо.

– Не корчите из себя дураков, – холодно сказала она, болтая ногами, – можно подумать, что вы ни разу не видели меня голой! Во сне.

И императрица захохотала, довольная своей шуткой. Подойдя к креслам, стоявшим возле кровати, оба сановника с позволения Феофано расположились в них. Георгий Арианит потупил глаза. Никифор зацокал своим гадким языком, уже с расстояния вытянутой руки разглядывая царицу. Та продолжала: