Ивы грустно шептались на ветерке. Подъехав сквозь заросли высоченной травы к отлогому берегу, Рагдай спешился, снял поклажу с коня, разделся и искупал гнедого на мелководье, среди цветущих кувшинок. Затем, поддавшись желанию вспомнить детство, быстро доплыл до противоположного берега и вернулся. Пока он плавал, конь жадно ел ромашки и клевер. Одевшись, Рагдай извлёк свою пленницу из мешка и освободил её рот от кляпа. Она старательно отплевалась, сидя на пятках, со связанными руками. Рагдай заметил её попытки выдернуть их из тугих узлов. Когда она поняла, что это не выйдет, её лицо сделалось спокойным и гордым.
– Ну, и чего ты от меня хочешь? – опять спросила она, внимательно глядя на своего похитителя исподлобья. Рагдай сказал:
– Мне нужен Равул.
– Равул? На что он тебе?
– Не всё тебе можно знать.
Её брови вскинулись.
– А с чего ты взял, что я могу знать, где он?
Рагдай ответа не дал.
– Развяжи мне руки! – потребовала она, – чего ты боишься?
– Боюсь – ты выплывешь, когда я тебя брошу в омут.
Он говорил серьёзно. Она это поняла. Её язык высунулся, лизнул дрогнувшие губы.
– Слушай, дружинник! Откуда мне знать, где Равул? Клянусь, я не знаю!
– Ну, если так, то нам с тобой больше не о чем говорить.
С этими словами Рагдай схватил Маришку за локоны. Голова её запрокинулась, а лицо побелело, чудовищно отражая мёртвый свет месяца. Она взвыла, ополоумев от страха:
– Нет! Нет! Нет! Нет! Я сейчас скажу тебе, где она!
Рагдаю почудилось, что один лишь месяц и смотрит из её глаз.
– Она? Кто – она?
– Госпожа Роксана!
Пальцы Рагдая сами собой разжались. Зачем-то он взглянул на коня, который всё продолжал пастись, но уже лениво и с передышками. Иногда он нюхал росистые лопухи, удовлетворённо храпя мокрыми ноздрями. Его глаза, огромные и блестящие, с человеческим любопытством уставились на Маришку – столь громким был её крик. Она продолжала, опять начав заикаться и дёргая головой:
– Три часа назад Равул её отдал греческому патрикию! Его звать Георгий Арианит! С шестью печенегами этот самый Георгий Арианит повёз её в Корсунь!