– Ты точно знаешь, что в Корсунь? – тихо спросил Рагдай.

– Да, точно знаю! Всё время, пока Равул держал у себя Роксану – а он двадцать дней с ней тешился, этот грек умолял его побыстрее заканчивать с этим делом. Он говорил, что в Корсуни неспокойно, и если там, не дай бог, случится какой-нибудь беспорядок, корабль уплывёт в Царьград, не дождавшись!

– Что говорил на это Равул?

– Равул отвечал, что кабы Роксана была обычная проститутка, она б ему опостылела за три дня, а так как она проститутка дорогостоящая, что видно по её цацкам, ему нужны три недели для полного услаждения ею.

– Ясно. Ты не видала, они поехали с запасными конями?

– Нет, нет! У каждого – одна лошадь.

Рагдай задумался, а точнее будет сказать – доверился ощущениям. Он решил, что вряд ли Маришка врёт. Следовательно, ему надо выезжать на корсуньскую дорогу. Но не сейчас. Хоть конь его выкупался, попил и наелся досыта, всё-таки будет лучше, если он полчаса ещё отдохнёт. Этот жеребец легко одолеет тысячу с лишним вёрст от Переяславля до Корсуни за три дня, с шестью-семью остановками часа по два. Вряд ли у тех, кто везёт Роксану, столь же добрые кони. Таких коней, как этот гнедой текинец, на свете мало. Стало быть, преимущество похитителей в три часа исчезнет за один день, особенно если они стараются двигаться неприметно, по объездным дорогам. Конечно, он окажется в Корсуни раньше них, легко разузнает, какой корабль ждёт греческого патрикия, ну а дальше уж будет видно, что предпринять. Создав такой план, Рагдай обратился опять к Маришке:

– Значит, грек и Равул привезли Роксану из Киева прямо в Переяславль?

– Да. И всё это время она была в доме Шмойлы, который со всех сторон стерегли двадцать человек. Равул проводил с ней каждую ночь.

– А тебя для чего заранее привезли из Киева? Чтобы ты следила за нею в доме?

– Ну а для чего же ещё? Кто лучше меня мог её стеречь?

– Да уж, это верно.

Чем ближе было к полуночи, тем яснее горел круторогий месяц среди созвездий, как будто таяла перед ним облачная дымка. Альта и Трубеж, казалось, остановились. Над ними скапливался туман. Далеко за Альтой в степи стонал одинокий волк. Ему отвечали сотни Переяславльских пустобрёхов. «Нет, не могу я её убить», – подумал Рагдай, растерянно глядя на свою пленницу, созерцавшую противоположный берег реки, – «Не могу, и всё. К чёрту клятву – пускай живёт, сколько хочет!»

Внезапно её глаза изменились. В них появился не ужас. Нет. Нечто большее. Безысходность. Полная, ледяная, чёрная безысходность. Тень вечной мглы. Тот же самый холод был и в глазах Сновида, который не пожелал избежать мучительной смерти, ибо она избавляла его от встречи с Равулом. Повернув голову и вглядевшись, Рагдай увидел за Трубежем человека, который шёл среди ив, вдоль длинного плёса. Сердце Рагдая дрогнуло. Он нагнулся, чтобы взять меч, который лежал на земле. А когда он выпрямился, на том берегу никого уж не было видно.