22 апреля трактористки Коноваловой почти догнали в выработке наших девчат, — у нас каждая трактористка за свою смену вспахала по 6,8 гектара, у Кати — по 6,5 гектара. Но мы с первых же дней пахоты взяли высокий темп и к 22 апреля вспахали уже 263 гектара. Катина же бригада — 132 гектара, они не смогли догнать нас в ежедневной выработке.

22 апреля — день рождения В. И. Ленина — был радостным: бригада выполнила план тракторных работ на весеннем севе на 111 процентов.

Мы получили массу писем, особенно с фронта, в которых нас поздравляли с успешной работой на посевной.

Опять дождь. Грязь, лужи, холод. Девчата все измучились, охрипли. В поле не работало ни одного колхозника, только наши трактора гудели, натужно стучали и хрипели моторы, даже со шпорами (уширителями) было трудно работать. Но мы пахали, дорожили временем.

В тракторе Кати Щелкуновой в коробке скоростей у второй шестерни отлетели зубья. Быстрые черные глаза Кати перебегают с моего лица на Колино и обратно. Она испугана, спрашивает:

— Беда большая, да? Надолго ремонт?

Катя промокла, ее брезентовый плащ весь облеплен грязью, башлык сполз с головы, из-под косынки выбились черные кудряшки, они мокрые, и с них капает вода, лицо у Кати грязное. Но Катя ни на что не обращает внимания, ее тревожит сейчас только одна мысль — скоро ли отремонтируют ее трактор.

У Коли при себе необходимые детали и инструмент. Мы начали ремонт прямо здесь, в борозде. Дождь уже не льет, он моросит, мелкий, противный. Руки озябли. Мы торопимся, надо идти и к другим тракторам, в такую грязищу можно ожидать любой поломки.

Трактор починен, Катя начинает работать, Коля идет в наш вагончик — мастерскую, у него там неотложный ремонт, а я на поле к Стародымовой. Вижу — трактор у нее стоит, заглох, Аня, выбиваясь из сил, пытается его завести. Бегу по глубокой, вязкой грязи и помогаю завести мотор. Аня окончательно промокла, брезентовый плащ у нее старенький, во многих местах заплаты. Ветер очень холодный, и Аня сильно озябла, лицо у нее синее, губы одеревенели, она еле ими шевелит. Хотела послать ее погреться, а сама поработать на ее машине, да что-то не слышен гул Катиного трактора. Сквозь пелену дождя хочу разглядеть, что там у нее случилось, но ничего не разберу. Аня залезает на трактор и начинает работать, а я бегу снова к Кате. Мотор заглох, молчит.

У Кати все лицо в грязи и крови, мокрым платком она вытирает лицо, окровавленные губы. Я бросилась к ней:

— Что с тобой?

Катя мотает головой и сплевывает кровь. Говорить ей трудно, больно. Но я уже понимаю, в чем дело. Она стала заводить мотор и не справилась с ручкой, та поддала назад и ударила ее по лицу.