С нами послан был в Кральево представитель сербского Министерства иностранных дел Груич, который служил посредником в наших сношениях с правительством. Почти ежедневно мы получали через него сообщения, которые телеграфировали нашим правительствам. Тон их с каждым днем понижался. 9 октября мы передали по телеграфу следующее сообщение: «Положение на нашем Восточном фронте становится все более и более критическим вследствие недостатка войск. Немцы, хотя медленно, но непрерывно продвигаются вперед благодаря превосходству артиллерии. На востоке болгары уже заняли часть железной дороги на Тимоке, Вранью, Кривопаланку, Куманово, Кочаны, Штип, Велее и перерезали сообщение с Салониками. Если не позднее 10 дней на помощь к нам через Салоники прибудут от 120 000 до 150 000 союзных войск, то, по мнению военных кругов, мы могли бы помешать наступлению болгар и ждать прибытия более значительной помощи для успешного действия. Мы боимся, однако, что союзная помощь не прибудет своевременно… В случае скорого ее прибытия, Сербию можно спасти из критического положения, которое может стать таким же для союзников, если они дадут Германии и Болгарии время окончательно раздавить нас. Тогда союзникам понадобится гораздо больше войск, чем сейчас, чтобы одолеть врага на Балканах. Мы делаем последний призыв союзникам, и если он не будет услышан, – мы сделали все, что могли, и не в нашей власти сделать больше».

В последних словах слышался крик отчаяния, но они могли вызвать также опасение, как бы изнемогавшая в неравной борьбе, чувствуя себя всеми покинутой, Сербия не решилась пойти на переговоры с врагом об условиях мира. Настроение в этом смысле было довольно сильно. Оно поддерживалось либералами, которые вспомнили свое былое австрофильство. В кругах, близких к Верховной команде, раздавались голоса в пользу мира ввиду полной невозможности продолжать борьбу.

13 октября Пашич снова взывал через наше посредство к союзникам о настоятельной необходимости как можно скорее восстановить сообщения между сербской армией и союзной в Салониках. Если этим путем не будет быстро обеспечено снабжение армии и населения, то, по его словам, можно было ожидать «последствий катастрофального характера в стране, которая не может перенести с хладнокровием и нужным спокойствием тяжелые обстоятельства, среди коих находится».

На все это скончался сербский министр финансов Пачу в маленьком курорте близ Кральева. Это был старый сподвижник Пашича, один из ближайших его друзей и столпов старорадикальной партии, умный и дельный человек. Почти год он проболел водянкой.