Ипохондрия мучила Канта до самой смерти. Но если раньше ему приходилось тревожиться по поводу учащенного сердцебиения, то теперь его больше тревожило состояние кишечника, как видно из одного из писем Гамана Гердеру в апреле 1783 года. Он посетил Канта, и тот, по его словам,

…самый внимательный наблюдатель за своими испражнениями, и часто размышляет о них в самых неподходящих местах, обращаясь с этим материалом так бестактно, что нередко хочется рассмеяться ему в лицо. То же самое почти произошло сегодня, но я заверил его, что любое устное или письменное испражнение доставляет мне не меньше проблем, чем его испражнения апостериори доставляют ему[935].

…самый внимательный наблюдатель за своими испражнениями, и часто размышляет о них в самых неподходящих местах, обращаясь с этим материалом так бестактно, что нередко хочется рассмеяться ему в лицо. То же самое почти произошло сегодня, но я заверил его, что любое устное или письменное испражнение доставляет мне не меньше проблем, чем его испражнения апостериори доставляют ему[935].

В августе 1777 года Кант писал Герцу о «недостаточном освобождении», по поводу «накопления фекалий», или запора, приведшего к «вздутию живота», и необходимости принимать слабительные, которые расстраивают его здоровье. Целая страница была посвящена симптомам, его методу облегчить состояние, и теории, которая объясняет и то, и другое[936]. Жалобы не ограничивались нижней частью тела. Кант считал, что в конечном счете именно непроходимость кишечника вызывала рассеянность и периоды спутанности мышления (benebelter Kopf), от которых он начинал страдать. Эти жалобы, как бы комично они ни звучали, превратили его жизнь в кошмар. Их нельзя назвать просто расстройством психики, у него явно и правда были проблемы с пищеварением, а медицина того времени не могла предложить действенного лечения. Соответственно, попытки Канта ослабить симптомы с помощью диетических средств стали действительно единственным выходом. Чрезмерное беспокойство о состоянии организма было результатом реальной нужды. Приближался его седьмой десяток. Многие из его более молодых друзей умрут в гораздо более раннем возрасте: Гаман – в 58, Гиппель – в 55. Оба жили гораздо тяжелее, чем Кант; да и Краус, который так же следил за здоровьем, как и Кант, не дожил до 55. Более того, последние годы троих друзей были отмечены тяжелыми болезнями, а Кант никогда серьезно не болел. Свою «Критику» он опубликовал в 57, и проживет он еще почти 23 года. Сам он приписывал долголетие ипохондрическому вниманию, с которым он следил за здоровьем.