В самой статье Кант сначала пытается прояснить свою концепцию «расы» и ответить на критику Форстера. В частности, он опровергает мысль Форстера о том, что существуют лишь две расы, черная и белая, и что изначально было два основных источника (Stämme) человеческой расы. Кант настаивает на том, что существует четыре расы, и все они имеют одно происхождение. Позиция Форстера не только излишне сложна, но и плохо объясняет различия между людьми. Кроме того, если Форстер прав, утверждая, что люди произошли отдельно в двух разных частях света, и если различия между людьми позволяют говорить о четырех расах, тогда Форстер должен признать, что сначала было четыре разных вида людей. Большая часть дискуссии покажется современному читателю в лучшем случае утомительной, а в худшем – оскорбительной; примером последнего является убеждение Канта в том, что негры (как и цыгане) питают наследственное отвращение к тяжелому труду и никогда не станут хорошими крестьянам[1336].

Вторая задача Канта носит более философский характер. Он хочет ответить на критику Форстера, утверждавшего, что приверженность Канта телеологическим принципам ненаучна и что в «Идее всеобщей истории.» он позволил теологии слишком вторгнуться в науку. Кант указывает, что не собирается подвергать сомнению идею о том, что природу следует объяснять эмпирически, используя только причинные принципы. В отличие от тех, кто говорит о «первоначальных силах» материи, якобы ответственных за сотворение природы и природных видов, он не вводит пустых или ненаучных понятий. У него совсем другой взгляд на цели. Телеология не следует гилозоистской траектории, и это не попытка поставить нечто другое на место природной причинности. Напротив, «применение телеологического принципа к природе каждый раз эмпирически обусловлено». Точно так же обстояло бы дело и с целями свободы, если бы природа вначале наделила нас предметами воления, то есть потребностями и склонностями, а затем позволила нам выбирать. «Однако критика практического разума показывает, что имеются чистые практические принципы, которыми a priori определяется разум и которые, следовательно, a priori указывают цель разума». Хотя телеология и не может полностью объяснить природу, будучи ограниченной эмпирическими условиями, но мы должны ожидать полноты от «чистого учения о свободе». Поскольку мораль следует рассматривать как нечто, что осуществимо в природе, то моральная телеология также должна применяться к природе. До этой степени она оправданна[1337].