Ифигения.

Что же случилось?

Царевич.

Мне сказали, что двое юношей окружены большой толпой народу и сражаются с ней.[75] Я поспешил на берег моря и увидел их у врат храма; они дорого продавали свою жизнь, и каждый заботился лишь о спасении другого. Их храбрость побудила меня к великодушию, я стал сам их защищать; я обезоружил толпу; они сдались мне. Их одежды выдавали в них греков; они в том признались. Я вздрогнул при этих словах; их отвели к моему отцу, против моей воли; вы можете судить, какая судьба их ждет. Все кругом радуются и благодарят богов за эту удачу, которая повергает меня в отчаяние. Но поверьте, госпожа моя, я положу жизнь на то, чтобы вскоре освободить вас от постылого сана, обязывающего вас участвовать в жертвоприношениях. Но вот и царь, мой отец.

Сцена третья

Царь.

Как? Господа, вы еще здесь! Разве не должны вы быть в храме и благодарить Богиню за те две жертвы, что она нам послала? Ступайте же готовить все для жертвоприношения, а затем возвращайтесь, чтобы принять из рук в руки этих двух чужеземцев.

Сцена четвертая

Ифигения уходит. Царевич пытается добиться у царя помилования двоих греков, чтобы не получилось, что он их спас напрасно, царь на него гневается и говорит, что эти чувства внушены ему юной гречанкой; он упрекает царевича, что тот питает страсть к рабыне.

Царевич.

Но отчего вы думаете, что она рабыня?

Царь.

Кого же, как не рабыню, могли греки избрать в жертву?