И мы распрощались со старшиной, с шофером-сержантом. Они направились в сторону Гжатска, а я осталась в диспетчерской этой небольшой станции с надеждой на появление проходящего поезда.

Казалось, по селекторной связи можно будет все узнать, все передать и, уж конечно, отсюда уехать.

Какими же наивными были эти мысли!

Начали добиваться Брянска, вижу удивление на лице начальника станции и недоуменный вопрос.

— Как так? Когда?! — прокричал он в селектор и обернулся ко мне: — Понимаешь, штука-то какая, в Брянске немец… Да ты не горюй, кругом наши люди… — помолчав, покачал головой. — Ничего, выстоим…

Между тем каждая минута ожидания казалась вечностью, а начальник станции все старался успокоить:

— Да хуже нет, как ждать и догонять, но ничего, особо огорчаться не надо, что-нибудь да появится. Вот покушай с нами картошечку, только выкопали и Корней сварил ее. Он это здорово делать умеет.

Корней — знакомое имя, кто же это, откуда?

«…Когда пришло горе ко мне, похоронила своего сына Мефодия, а затем и мужа Корнея-сталевара, осталась одна, но не сломилась…» Вспомнились и другие слова Евдокии Тихоновны… «Выходит, человек, чтобы сильным быть, должен такой характер иметь, как сталь, — и тогда он всем нужный будет и во всем крепость проявит…»

— Картошечку, говорите, ну что ж, давайте поедим картошечку… Горячая с дымком она согревает.

Начальник станции тоже волнуется, но старается не показывать, «упрячь» волнение за разговором.

— Был, значит, вчерась у нас такой случай. Он, сукин сын, зашел со стороны солнца, на большой высоте, и мы его не углядели, и уж когда начал бомбы швырять, поняли в чем дело. А тут воинский эшелон на путях, отправлять его надо, я только получил подтверждение с соседней станции, выбегаю прямо на путя и отправляю эшелон. — Рассказывая, начальник станции ест горячую картошку, густо посыпая ее солью.

— Да, продолжает он, — а на вторых путях в это же время стояли цистерны с горючим и несколько вагонов с каким-то имуществом. Сашка, стрелочница наша, как увидела эту кутерьму, бросилась к составу, отцепила вагоны, перевела стрелку на соседнюю станцию и отправила цистерны.

Фриц же тем временем бомбы швыряет, только они летят не на путя, а на луг, на болото, и уж в самый последний момент осколок достал-таки нашу Сашку и здорово ее прихватило, чуть не сердце задело. Но состав все же отправила, фрицу не достался. И что же ты думаешь, ушла она? Так нет же, придерживала рукой рану, а кровь так и сочилась, но она не ушла, пока состав не скрылся.

«Вот так тебе, проклятый», — посмотрела в небо, пригрозила фрицу кулаком и бухнулась на землю.