— Смотрите, смотрите, снова что-то светится, надо остановиться, а то они проскочили, а мы попадемся.

И оказывается, светится гнилой пень. Убедившись, что это так, Коля сам себя ругает.

— Только не думайте, что я трус. В школе я выиграл не одно пари по храбрости: и вечером спускался в темную яму на пустыре, и на кладбище ходил после двенадцати, и выигрывал спор. Плавал между водорослями на спор и не боялся сказок, что водяной утащит. И сейчас не думайте, что я боюсь. Хочется уж если отдать жизнь, так за большое дело — на поле боя, а не вот так, из-за угла.

И говорит Коля больше для того, чтобы заглушить все же чувство страха. Не обходит оно и меня.

В лесу темень беспросветная. Мелькнуло что-то белое, большое — так это же береза, но пока она предстанет березой, в ужасах, страхах она кажется чудовищем и, конечно, замаскированным врагом. Но идет работа, надо строго ехать по следу, не сбиться с пути, не потерять впереди идущие машины, вовремя затормозить, вовремя нажать на акселератор и газку подбавить, когда это надо, да так, чтобы не очень шумно было, — все это да и жестокие боли отвлекают от страхов.

А вот было ли страшно, когда по другой стороне железнодорожного полотна показалась колонна вражеских мотоциклистов? Об этом тогда не думалось. Чудовищным казалось другое — то, что по своей собственной земле мы были вынуждены ехать крадучись.

— Стой! — расслышала я срывающийся мальчишеский голос, в глаза ударил свет.

Машины затормозили. К нам подошли двое пожилых мужчин с винтовками и мальчишка-подросток с фонариком в руке. Пучок света заскользил от одной машины к другой, по всей колонне, и я успела разглядеть за спиной у этого мальчишки карабин, — точь-в-точь такой же, какой был у нас в Доме рабочего подростка. И точно так же карабин свисал почти до самых пяток, как и у наших мальчишек во время ночных дежурств у мастерских. Я даже вышла из кабины и будто прикоснулась к далекому своему детству…

Ночь темная, холодная. Немцы рядом, а они, пожилые и несовершеннолетние, стоят и будут стоять, если надо, насмерть, пока не выполнят своего задания, пока не получат другого задания.

Показав нам дорогу на заправочную, где вот-вот должны были взорвать бензохранилище и цистерны с горючим, они остались здесь в этой зловещей темноте…

— До свидания, товарищи, мужества вам и боевых успехов!

На территории бензохранилища — секретарь горкома и с ним небольшая группа людей. Они торопят нашу заправку:

— Быстрее, товарищи, быстрее, видите луна выходит, а враг рядом.

Везде таблички: «Курить запрещено», «Опасно».