Повар Никита Сазонович, прежде работавший в одном из лучших московских ресторанов, — он тоже доброволец, — в белой куртке и туго накрахмаленном колпаке, ради такого торжественного события, колдует у плиты над праздничным обедом. Из «камбуза» несется дразнящий запах жареного.

Впервые за все время, что находилась в дивизионе, я пришла в свое купе, в вагон, где размещался командный состав, — ну и устала же! Через окно виднеется кусочек тусклого неба, но это небо Москвы, и жалко с ним расставаться. От Ивана — никаких вестей, и сердцу больно…

Нет, об этом не думать!

Я все еще помпотех. Недавно из управления хотели прислать нового помощника командира по технической части, взамен продолжавшего болеть инженера третьего ранга, но наш командир воспротивился.

— Старший паровозный техник справляется с этими обязанностями, и личный состав относится к ней с уважением…

Доверие это приятно, но велика и ответственность.

Прислушиваясь к шумам за окном вагона, ловлю себя на мысли, что не легко мне расстаться с депо и его людьми, с этими мужественными солдатами тыла. Как будто бы совсем недолго работала с ними, но нелегкий каждодневный труд сроднил нас, мы стали как бы одной семьей. И хотя тоска по заводу не уменьшалась, но жизнь есть жизнь, и настоящее требовало всего тебя.

Дивизион бронепоездов уже приведен в боевую готовность.

Смотрю на выстроенный дивизион, а мысли бегут и бегут:

«Бронепоезда, а что вы о них знаете, может отец ваш был паровозником?» — шутил начальник управления кадров, направляя меня в этот строившийся дивизион бронепоездов.

А романтика дерзновенных действий бронепоездов в период гражданской войны жила в памяти еще с Дома рабочего подростка. Начальник наших мастерских. Иван Прохорович, был участником гражданской войны — воевал на бронепоезде имени Либкнехта. И он рассказывал, как они смело врывались на железнодорожные станции, громили петлюровские банды, помогали и действовали совместно с другими родами войск Красной Армии, отвоевывали у противника целые эшелоны с оружием, с хлебом.

Мы читали и смотрели кинокартины, как бронепоезда, не имея почти ничего броневого, только паровоз и двухосные платформы, на которых размещались пушки с расчетами, неожиданно врывались на станции, метким огнем и смелыми действиями били врагов. Виделись и действия бронепоездов при героической обороне Царицына.

А тут особые бронепоезда, «танки на железнодорожных колесах», посмотришь, глазом не охватишь, гордостью и верой в победу наполнено сердце.

Уже получен приказ — вечером дивизион убывает на фронт. Во главе с Иваном Алексеевичем стоят паровозные бригады — машинисты и помощники машинистов, в военной форме их не узнать. На груди у Ивана Алексеевича орден Трудового Красного Знамени, которым он был награжден за образцовый труд на производстве. Голова его не покрыта, ветер шевелит седые волосы. В третий раз провожает его на войну жена. Холодным, зимним утром двадцатого года отсюда, из этого же депо, на фронт уходил бронепоезд, в броню одет был только паровоз, а на платформах защитой служили мешки с песком. Иван Алексеевич, тогда еще молодой машинист этого бронепоезда, получил ранение в ногу, а едва подлечился — занял прежнее место.