По политическим взглядам местные жители поддерживали генерала де Голля и, учитывая наше к ним расположение, не скрывали этого. Он был их героем, надеждой и примером, на который они равнялись. Им очень не нравилось, что приходится ожидать помощи американцев, которых они считали варварами. Среди французов ходило множество анекдотов о том, что генерал де Голль якобы дал ясно понять Рузвельту, насколько велика будет «оказанная им честь» в освобождении Франции, если такой день когда-нибудь наступит.

Получается, что от немцев они ничего не ожидали?

На это вопрос неизменно поступал один и тот же ответ:

– От немцев, бог мой, мы могли бы ожидать многого, если бы не ваш фюрер.

В окрестностях городка проживало много «красных испанцев», бежавших от Франко по идеологическим соображениям. За это время они окончательно обеднели и одичали, представляя собой теперь настоящее народное бедствие. Им еще повезло, ведь Франко и фюрер дали им возможность бежать. Если верить рассказам солдат, то эти выходцы из городских слоев населения Астурии зарабатывали на жизнь, заставляя своих жен и дочерей заниматься проституцией, гаданием на картах, предсказаниями, приготовлением любовных напитков и другим шарлатанством. Мужчины же нигде не работали, утруждая себя только разминанием пальцами готовых сигарет и доставанием их из своих широких штанин. Их поведение было настолько ужасным, что мне даже захотелось, чтобы мои приятели по Кембриджу из Тринити-колледжа взглянули воочию на тех, за кого они так рьяно ратовали на наших вечеринках с криками «Поможем Испании!».

Солдаты роты, в которую я получил назначение, заметно отличались от моих прежних боевых товарищей. Поскольку дивизия сформировалась из частей, некогда подчинявшихся венскому генеральному штабу, ее костяк офицерского корпуса, унтер-офицерского, а также рядового состава был представлен австрийцами. За два года оккупации Франции этот костяк полностью разложился. Это относилось прежде всего к солдатам, являвшимся уроженцами местностей с благоприятными географическими условиями, схожими с местными. Рота, например, на две трети состояла из выходцев из прирейнских земель и Вестфалии. Может быть, в этом и заключалось проявление стремления правящих кругов к перемешиванию нравов и обычаев немцев?

Поскольку в таком составе части находились достаточно продолжительное время, то солдаты, естественно, притерлись друг к другу. Из трех унтер-офицеров роты Кюль и Теске, ставшие неразлучными друзьями, были из Берлина, а Тутхорн происходил из Рейнланда. Рядовые являлись выходцами из Хагена, Кельна, Мюльхайма, Эссена, Дортмунда и Вупперталя. В основном они являлись отпрысками мелких ремесленников и служащих. Был даже 18-летний сын священника из Зауэрланда^[149], которого призвали в армию прямо из финансового колледжа. Его так и звали: малыш Колер. Другие были продавцами, официантами и представителями прочих профессий. А вот рабочих не было вовсе, что меня крайне удивило. На свой вопрос я получил ответ: