Я очень хорошо его понял.

– И еще кое-что. Вы курите?

– Я курю сигареты, господин подполковник.

– У меня курят только сигары. Попробуйте!

С этими словами де ла Валле вытащил толстый портсигар и предложил мне бразильскую сигару. Я прикурил и стал пускать в потолок облака дыма. Подполковник понаблюдал за мной немного, а потом сказал:

– Это очень хорошо, что вы не затягиваетесь и не портите тем самым себе легкие. Вот вам мой приказ. В течение трех дней раздобыть прибор, чтобы сигары могли оставаться влажными в ужасающе сухом летнем воздухе. Сможете?

– Покорнейше прошу выделить мне три дня.

У командира была рыжая такса по кличке Штролх, к которой он относился как к божеству.

– Французской вязки! – с гордостью проговорил де ла Валле. – Вы любите собак?

– Никак нет, господин подполковник!

– Жаль! – ответил он и крикнул: – Вулике!

Так звали его порученца, долговязого обер-ефрейтора из Восточной Пруссии, который прислуживал подполковнику уже четвертый год. В штабе меня предупредили, чтобы я был с ним осторожен.

– Вулике! Прогуляйтесь с Штролхом минут пятнадцать. Господин лейтенант не любит собак.

Командир пригласил меня присесть. Сам он восседал на том же кресле, о котором уже упоминалось. Разговор пошел на предмет, откуда, зачем и почему.

Мне приходилось много работать с Райхом. На него возложили всю рутинную штабную мелочевку, поскольку Вихтель постоянно занимался добыванием вооружения, боеприпасов, горючего, повозок и необходимых приборов. Обер-лейтенант Райх отличался скрупулезностью и трудолюбием, обладал феноменальной памятью на лица, всегда был серьезен и строг. Его уважали в полку за эти качества, но доверием он не пользовался. В то же время у Райха имелась и такая черта, как склонность к самолюбованию и самоутверждению. При решении обычных человеческих вопросов он предпочитал прибегать к командирскому приказу. На гражданке обер-лейтенант служил главным лесничим, и у него была одна-единственная страсть – охота. Эту страсть он разделял с Вихтелем. И когда в них просыпался Нимрод^[165], оба выпрашивали себе краткосрочный отпуск, оснащали целую повозку так, как будто отправлялись в далекую экспедицию, а через 20 часов возвращались голодными, мокрыми и уставшими, но довольными и увешанными утками и перепелами.

Я делил свою комнату с ветеринаром Хюллером, который посвящал меня в тайны штабной жизни.

– Прежде всего вам надо позаботиться о полевой кровати, – внушал мне Хюллер. – Ее лучше приобрести через начальника финансовой службы.

С этими словами он с гордостью продемонстрировал раскладушку из куска парусины и стали. Такой роскоши мне видеть еще не доводилось.