– Вы что-нибудь знаете о принудительных работах? – поинтересовался я.

– Слышать – слышал, но людей из лагерей не видел, – ответил он.

Сибиряк не скрывал, что в свое время вступил в комсомол. Да и как могло быть иначе? Ведь он вырос при советской системе и, кроме большевистского мировоззрения, ни о чем другом не слышал. Когда я спросил его, верит ли он в Бога, в ответ парень только рассмеялся. Тогда мне захотелось узнать, считает ли он необходимым, чтобы права каждой отдельной личности были закреплены законодательно?

– Зачем мне призрачные свободы, когда есть уверенность в завтрашнем дне? – вопросом на вопрос ответил он.

Произнес перебежчик это на русском, и Хаупт перевел мне сказанное.

– Зачем же вы перешли на нашу сторону, если дома вам так все нравится? – спросил я.

– Потому что я не хочу быть солдатом, война меня не интересует, – ответил он.

– Но как советский гражданин и убежденный материалист, вы должны по идее защищать свою землю от нас!

– Это, скорее всего, точка зрения Сталина, но не моя, – с улыбкой заявил он.

Я пришел к выводу, что вижу перед собой, выражаясь нашей терминологией, сибирского националиста. В целом его взгляды на жизнь мало чем отличались от наших, а по своему виду, как голубоглазый высокий блондин, он в точности подпадал под описание человека расы завоевателей согласно постулатам культивируемой у нас расовой теории.

Уже несколько недель среди солдат и гражданских служащих упорно ходили слухи о грядущих переменах. Мы решили спросить об этом своего командира.

– Мне ничего об этом не известно, – буркнул де ла Валле, наблюдая за возведением своего нового дома.

Для строительства полковник откомандировал в Волынку целого обер-лейтенанта, командира роты и архитектора по образованию, а также 20 солдат из саперного взвода. Кроме того, для работ были привлечены еще 40 русских женщин. За три недели бревна подогнали друг к другу и возвели стены. Осталось только выложить печь, проложить потолочные балки и покрыть крышу. В доме, возводимом рядом с пахотным полем и зарослями кустарника, было предусмотрено три комнаты, кухня, каморка для денщика, ванная и веранда. Строительные материалы доставлялись в основном из Рыльска.

– Уж не собираетесь ли вы навечно поселиться здесь? – как-то раз пошутил я.

Полковник в ответ только зло взглянул на меня. Он вообще не замечал мрачных физиономий саперов и вздохов женщин, которых он оторвал от семьи и хозяйства.

В деревне появились местные жители.

– Зачем вы сюда пришли? – спросили их.

– Вы все равно отходите, и мы хотим вернуть свое.