В помещениях штаба, где прежде распивали коньяк или кофе, а водители и денщики сидели в отдельных кабинетах, наблюдалась непривычная суета. Особенно удивило появление русского попа с золотым крестом, который шел по коридору, не глядя по сторонам.

– Он пришел поприветствовать генерала, – шепнули нам, – и кто знает, может быть ему известно больше, чем всем нам, вместе взятым.

К вечеру приказ о перебазировании отозвали. Пути движения не были свободны, и к тому же мы могли понадобиться на прежнем месте. Со всех сторон продолжали поступать перебежчики. Временами на лужайке возле штаба сидело по 5 или даже 10 человек. Все они говорили о подходящих к русским подкреплениях, подготовительных мероприятиях к наступлению, а также о дороговизне в тылу, о том, что народ голодает, о дезорганизации ранее жесткой системы управления.

Среди пленных стали встречаться москвичи и мурманчане, был даже юный комсомолец с берегов Енисея. С последним мы много разговаривали, и мне стало ясно, что в своих суждениях он опирался на взгляды, далеко отличающиеся от действительности. Он был самым смышленым из всех молодых русских, которые встречались на моем пути до этого времени. Паренек являлся убежденным марксистом и выступал как представитель новой интеллигенции России, далекой от западноевропейских ценностей. По его мнению, выразителем прогресса служила техника. Он постоянно твердил о необходимости повышения уровня народного образования и следования законам научного материализма. Вновь и вновь я убеждался в бесполезности попыток пробиться сквозь панцирь его идеологических суждений, в котором этот человек чувствовал себя довольно уютно и уверенно. В этот мир не проникали мысли других великих мыслителей. Он был словно зачарован экономическими достижениями другой части земли.

Неужели не удастся пробить этот панцирь, и в мире навсегда останется масса технически подкованных рабочих и крестьян, поклоняющихся машинному прогрессу, словно идолу? Можно только представить, что может получиться, если эти здоровые, работящие и энергичные люди начнут перекраивать природу и истинную сущность своей страны по американскому образцу. Тогда на наших костях они начнут возводить новую Вавилонскую башню. Под этим я подразумеваю те утопические явления, которые воспринимаются нами как греховные. И речь здесь идет не о первородном грехе гонителей Христа в России. Речь идет об объединении в единое целое в этой стране старых и новых грехов, что и служит причиной беспощадного, гибкого и хитрого поведения русских.

Поздно вечером мы допили последнюю бутылку шампанского, услужливо предоставленную гауптманом Вильдпредом нашему начфину. Его штабную роту перевели поближе к нам, и он не уставал изливать свою желчь, утверждая, что немцы уже одичали, вновь говорил о преимуществах кулачного права и заканчивал свое выступление приевшимся всем монологом султана Сулеймана.