– А как далеко мы зашли? – с усмешкой бросил молчавший до этого Вихтель и осушил свой бокал коньяка.

– Господа! – взял слово полковник. – Русские выгружают войска во Льгове. Разведка донесла о 5 эшелонах.

– Для чего нам авиация, если она не в состоянии помешать этому? Ведь оттуда до переднего края всего 20 километров!

– Фронт рушится, – снова загремел Вильдпред. – Американцы на Сицилии! Да, далеко завело нас военное искусство великой Германии!

Тут поднялся шум, все стали перебивать друг друга.

– Американцы на Сицилии! – продолжал бушевать Вильдпред. – Господа! Вы понимаете, что это значит? Как тут не вспомнить про австрийскую армию, она всегда держала полк на Сицилии…

– Теперь эту традицию подхватили американцы!

– Черт бы их побрал!

– Господа, мне говорили… – начал Леманн.

– Вот и держите при себе то, что услышали! – перебил его Вильдпред.

– Мне говорили, – не слушая его, продолжил Леманн, – что американские пехотинцы – вояки никудышные. Мой кузен был в Африке…

– Если американцы такие плохие вояки, как утверждает твой кузен, то почему он допустил, чтобы они высадились на Сицилии?

– Кузен говорит, что по своим качествам они напоминают итальянцев.

– Не говори глупостей! Тунис, Алжир, Сицилия, скоро, я думаю, наступит очередь самой Италии. Они не могут быть настолько плохими солдатами, как утверждает твой кузен!

Внезапно разговоры смолкли, и в воздухе повисла гнетущая тишина. Тут небо потемнело, налетел ветер, и разразилась страшная гроза. Гремел гром, сверкали молнии, дождь шел как из ведра, и обычно такая тихая речка Рыло превратилась в бушующий поток.

Слово снова взял Леманн. На этот раз он стал докладывать о состоянии воинской дисциплины в полку. Командир поручил ему, как человеку, имеющему юридическое образование, вести учет нарушений среди личного состава и периодически подводить итоги. Они были неутешительными и формулировались в одной фразе:

– Наблюдается отсутствие серьезного отношения к службе!

Затем все стали обсуждать важную тему, что значит хранить верность присяге и что она собой представляет. Я обратил внимание, что с каждым словом говорящих командир мрачнел все больше. Наконец он не выдержал и заявил:

– В моем полку о смысле воинской присяги не дискутируют!

С этими словами он встал и, несмотря на проливной дождь, вышел на улицу.