Стало известно, что пал Орел^[187]. В ночь на 15 августа наши резервы были подняты по тревоге. К северу от нас в районе Севска шли ожесточенные бои. Затем ударная группа русских прорвалась к деревеньке Березники (между деревнями Кольтичеево и Стропицы). Нам удалось выбить их оттуда и взять несколько пленных. При допросе выяснилось, что иваны знали расположение наших минных полей лучше, чем мы сами.

– Дыма без огня не бывает, – заявил гауптман Вильдпред. – Нас ждут перемены. Рядовые болтают о мировой войне, но я сильно сомневаюсь, что с этими юношами из промышленных районов Германии мы сможем остановить русских. Да и наши не лучше. Сказывается время, проведенное во Франции. Уж лучше бы все эти два года, проведенные там, они пили воду, чем красное вино.

Среди солдат поползли упорные слухи о том, что с русскими будет заключен мир. Никто не мог точно сказать, имели ли они под собой реальную основу. Интересно, как они себе это представляли?

Лето заканчивалось. По утрам вся местность покрывалась легким туманом, и заросли кустарника перед Рыльском окутывались серебряным облаком. Крестьяне толпами возвращались на поля, жали рожь и пшеницу, ставили снопы красивыми рядами между так и не законченными оборонительными сооружениями. Ночи становились все прохладнее, лягушки на болотах замолчали. Пропали и комары.

Возничий Шпис, толстый жизнерадостный человек 30 лет от роду, женатый и, между прочим, обладавший, по слухам, неукротимым влечением к женскому полу, обнаружил на сеновале девушку, взобрался к ней и овладел ею. Девушка была очень красива. Даже ее грязные голые ноги не могли испортить приятного впечатления о ней.

Де ла Валле отправился к врачу, сказался больным, и ему предоставили отпуск. Машина полковника куда-то исчезла, а его самого Шпис отвез аж в Конотоп. Исполнять обязанности командира полка был назначен подполковник Флоссе. Неизвестно, где откопал Итценплитц этого старого вояку, спокойного силезца, страдавшего только одним недостатком – после обеда он мучил всех длиннющими рассказами, не умолкая в течение двух часов ни на минуту. Мы сидели, курили и слушали. Кое-кто начинал даже задремывать, и каждый прислушивался, не зазвонит ли телефон, чтобы получить возможность избежать экзекуции. Флоссе во время Первой мировой войны был тяжело ранен и не мог вынести сколь-либо серьезной нагрузки.

Пользуясь этим, Райх решил утвердить свое положение.

– Мы возведем надежный командный пункт, – заявил он и в течение трех дней в одной рубашке первым выходил с лопатой на работы.

Я в душе подсмеивался над ним и ссылался на полученную травму, чтобы избежать никому не нужной работы.