К наступлению октября Гиббс почти оставил надежду на то, что членам Царской Семьи удалось избежать смерти. «Есть небольшая вероятность того, что они живы, тем не менее, я опасаюсь самого худшего», — писал он. В ноябре Гиббс регулярно посещал британского консула Томаса Престона в надежде получить какие-нибудь точные сведения.

Благодаря содействию Престона британский Верховный комиссар сэр Чарльз Элиот предложил Гиббсу достойную должность, и с января 1919 года он стал работать секретарем при штабе Омска «за 25 фунтов в месяц, включая питание и проживание». Однако поначалу Гиббс жил в купе поезда сэра Элиота. Ввиду того что границы территорий, занятых красными и белыми войсками, постоянно смещались, военачальникам, вынужденным перемещаться на дальние расстояния, было удобнее жить в поездах. Гордостью этого поезда были просторный вагон-ресторан с обеденным столом и купе вагона-салона.

В этот период в жизни Гиббса появилась некоторая стабильность. Изнывавший в Тюмени Жильяр докучал Гиббсу вопросами о Царской Семье: «Все с нетерпением ожидают новостей… Вы не получили мое последнее письмо?» — спрашивал он англичанина. Гиббс написал ему ответ, однако в письме в основном шла речь не о Царской Семье, а о баронессе Буксгевден. Ранее он дал ей взаймы 1300 рублей, однако г-жа Буксгевден утверждала, что ничего об этом не помнит. Поскольку Жильяр в свое время присутствовал при их разговоре, Гиббс обратился к нему за помощью. По мнению Гиббса, ошибка баронессы была очевидна: «Я всегда знал о ее скупости, — с раздражением писал он, — но никогда не думал, что она может зайти так далеко».

Время от времени Гиббса посещали грустные мысли, он также беспокоился о своем здоровье, однако совершенно не опасался за собственную безопасность. Недооценивал ли он серьезность своего положения или демонстрировал свойственное ему упрямое бесстрашие? Он выразил удивление, узнав, что в конце 1918 года Томас Престон получил телеграмму из Министерства иностранных дел Великобритании, в которой консула просили подтвердить, жив Гиббс или нет. «Теперь стало понятно, что все мы были на волосок от смерти», — заметил Гиббс. 21 января 1919 года у министерства наконец появилась возможность сообщить дяде Гиббса утешительные сведения о получении следующей телеграммы: «Мистер Гиббс находится в Екатеринбурге в добром здравии».

В письмах Гиббса, относившихся к началу 1919 года, серьезность сочеталась с неуместным легкомыслием. В январе он написал в Тобольск Клавдии Михайловне Битнер, которая также была учительницей царских детей. О судьбе Царской Семьи Гиббс писал очень деликатно: «Мне сказали, что нет почти никаких сомнений в том, какая судьба постигла дорогих нам людей, но, в то же время, нет прямых доказательств, подтверждающих это».