Далее Гиббс перешел к другим вопросам: «Вы помните то красивое распятие, которое Денисов вырезал для меня по Вашей просьбе? Могу ли я просить Вас заказать для меня еще одно? Мне бы также хотелось иметь гребень, похожий на тот, который он сделал для Анны Степановны [Демидова, служанка, расстрелянная вместе с Царской Семьей]. Он делает очень красивые гребни, у других мастеров были очень плохие».

Гиббс принял решение, которое было несколько поспешным: он отправил дяде Уиллу фотографии членов Царской Семьи, с тем чтобы при случае продать снимки какому-нибудь изданию. Из сопроводительного письма становится ясно, что Гиббса очень заботил вопрос сохранения авторских прав. Он писал: «Эти фотографии можно было бы опубликовать в одном из лучших изданий, которые обычно освещают подобные темы… Я подумал, что мог бы прочитать лекцию или написать небольшую книгу». Подобные предложения шли вразрез с его критикой мемуаров Жильяра. Гиббс, однако, понимал, что с точки зрения морали его поступок небезупречен: «Когда в России произошла революция, я лишился очень многого, поэтому считаю, что не должен отметать ни одну из имеющихся у меня возможностей заработать себе на жизнь, хотя это все равно что продавать фамильные ценности», — писал он в свое оправдание.

Невзирая на то что к весне 1919 года Гиббс, вероятно, примирился с мыслью о гибели Царской Семьи, в глубине души он мог по-прежнему питать надежду на то, что кому-то из них или же им всем удалось спастись. Надежды Гиббса рухнули, когда Николай Соколов, руководивший официальным расследованием, обнаружил улики, указывающие на место захоронения. Соколов прислал за Гиббсом, чтобы англичанин помог в опознании вещей и тел убитых, поднятых со дна шахты в урочище «Четыре Брата»[385]. «Все, кто участвовал в расследовании и опознании останков, должны были отбросить всякую надежду, что кому-то из Царской Семьи удалось выжить», — писал Гиббс впоследствии.

Вначале тела членов Царской Семьи и слуг были сброшены в шахту. Неподалеку от места захоронения, в грязи под опавшими листьями, лежали различные предметы, в том числе вставная челюсть доктора Боткина. Во время первого расследования следователей сбило с толку огромное количество яичной скорлупы, валявшейся рядом с тем местом. Оказалось, что за день до расстрела солдаты попросили монахинь, доставлявших еду, принести пятьдесят яиц. Яйца отдали царскому повару Харитонову, который послушно их сварил. Повара расстреляли вместе с Царской Семьей, а вареными яйцами убийцы завтракали возле двух[386] погребальных костров.