В ходе дальнейших расследований стало известно, что тела девяти человек были подняты со дна шахты рудника «Ганина Яма» и похоронены в неглубокой могиле, где их впоследствии и обнаружили. Останки двух членов Царской Семьи — предположительно Цесаревича Алексея и Великой Княжны Анастасии — до сих пор не найдены[387].

Гиббс наблюдал за тем, как останки[388] и различные мелкие предметы выкладывают на брезент. Горе англичанина было так велико, что обычная сдержанность изменила ему, и он дал выход эмоциям: «Разумеется, я помогал по мере сил, но мне было больно смотреть на эти предметы, которые ничего не значили для присутствующих, но были так дороги мне». Среди всего прочего там были ногти, кусочек жестяной фольги и медные монеты, владельца которых так и не удалось бы установить, если бы Гиббс не напомнил Соколову о том, что Алексей любил собирать всякую всячину.

В письме тете Кейт от 21 июля 1919 года Гиббс рассказывал о том, как он опознал собачку Анастасии Джимми породы кавалер-кинг-чарльз-спаниель, подаренную Великой Княжне Анной Вырубовой. Пес Джой, принадлежавший Алексею, выжил, но, как полагали, ослеп из-за перенесенного им потрясения[389]. Среди человеческих останков был фрагмент пальца, оторванного от второго сустава. В сдержанном описании Гиббса не было и намека на ужас и отвращение, которое он наверняка испытывал:

«Когда я увидел заспиртованный палец, мне показалось, что это палец доктора Боткина. Однако его, должно быть, раздуло, поскольку медицинские эксперты заявили, что это средний палец немолодой женщины. Они полагают, что это палец Императрицы».

Позднее, опровергая в письме заявления одной из лжецаревен, Гиббс писал, что во время расследования видел шесть корсетов: «Четыре корсета больших размеров, очевидно, принадлежали Императрице, двум старшим Великим Княжнам и верной служанке Демидовой. Два корсета поменьше могли принадлежать только Великим Княжнам Марии и Анастасии». Сохранилась фотография Гиббса, стоящего у шахты. На фотографии видно, как корреспондент газеты «Таймс» Роберт Уилтон, нагнувшись, заглядывает в шахту. Гиббс, одетый в пальто, аккуратно перехваченное поясом, стоит, выпрямившись, несколько поодаль.

Во время судебных разбирательств в июле 1919 года Уилтон отмечал, что Гиббс говорил совершенно бесстрастно. Гиббс, вероятно, гордился, что его природная невозмутимость одержала верх над душевной болью. Свидетельские показания охранников он прокомментировал следующим образом:

«В эту страшную трагическую минуту Императрица и Великая Княжна Татьяна Николаевна, должно быть, начали молиться и опустились на колени. Их примеру последовали остальные члены Царской Семьи и слуги. Показания Якимова, в которых говорится, что Демидова [служанка] „бегала по комнате, закрываясь подушкой“, звучат очень правдиво. Описанная им сцена представляется так живо, что ему невозможно не верить. Демидова была высокой, хорошо сложенной женщиной… которая, однако, обладала робким нравом и не переносила ужасов страдания».