И вот граф в глазах губернаторской администрации серьезно проштрафился. Обуреваемый желанием, чтобы в Европе узнали наконец всю правду о положении Наполеона на острове Святой Елены, об оскорблениях в отношении его со стороны англичан и лично губернатора Хадсона Лоу, он написал письмо леди Клаверинг, которой рекомендовал своего слугу, некоего Джеймса Скотта. Последний должен был передать доклад, представленный Императором. Этот доклад следовало переправить принцу Люсьену.

Когда Лас Каз поделился своими планами с Бонапартом, тот порекомендовал графу отказаться от опасной затеи. Хотя план был заманчив. Именно поэтому Наполеон в целом был не против такого мероприятия. И Лас Каз энергично принялся осуществлять задуманное; ведь в любом случае, рассуждал он, это будет только на пользу Императору.

Послушаем самого Лас Каза:

«…Я передал остатки шелка моему сыну, на осторожность которого я мог полагаться, и он провел весь день, переписывая на него мое письмо принцу Люсьену. Пришла ночь, и… у меня появился молодой мулат, мой бывший слуга. Он умел немного портняжничать и собственными руками пришил мой кусок шелка к своей одежде, затем он попрощался со мной. <…>

Император вызвал меня в четыре часа дня… Слушая его, я подумал о том, чтобы внести в мой дневник запись… когда неожиданно император прервал свой рассказ, чтобы посмотреть в окно на большую группу английских офицеров, направлявшихся к дому. Это был губернатор с большей частью своего штаба… Несколько минут спустя мне передали, что в моей комнате меня ждет английский полковник, посланец Хадсона Лоу. Я ответил, что занят с императором, который спустя несколько минут сказал: “Идите, Лас Каз, и выясните, что этому животному нужно от вас”. И когда я пошел, император добавил: “И скорее возвращайтесь”. Это были последние сказанные мне Наполеоном слова…