Так вот, кошки здесь умирали десятками. Правда, не все. Однако за выжившими шла настоящая охота со стороны бесчисленных крысиных полчищ: налетев кагалом, они не оставляли от бедняг даже обглоданного хвоста! Местные собаки – и те жили не в конурах, а в доме, поближе к хозяину, чтоб опять же не стать жертвой подданных Крысиного короля.

– На этом проклятом острове, – не раз ворчал сам Бонапарт, – не видно ни луны, ни солнца, только нескончаемый дождь и туман…

…Наполеон встретил утро не в самом лучшем расположении духа. Ночью крысиная братия организовала дерзкую атаку на кухню по истреблению съестных припасов: лишились сыра, рыбы, мяса – всего того, без чего невозможно приготовить хороший завтрак.

– Ну принесите хоть птицу! – взмолился Хозяин. – Мы не можем остаться без завтрака…

– Сир, крысы попортили весь кухонный запас еды, – доложил лакей.

– Забейте курицу!..

– В курятнике, по-видимому, побывал целый полк этих тварей – ни одной живой птицы…

– О, Боже! Тогда сварите яйцо вкрутую…

– Все яйца перебиты. Сир, это было какое-то настоящее нашествие! – чуть не плача доложил швейцарец Новерра, рядом с которым обливалась слезами кухарка Жанетт.

– Что ж, сварите кашу, а после – чашечку крепкого кофе… – понуро сказал Бонапарт и, подняв с пола башмак, вяло бросил его в сторону стула, где у одной из ножек удобно примостилась огромная серая крыса. – Воровка!..

Ловко увернувшись от башмака, крыса почти удивленно посмотрела на человека, всем своим видом давая понять, что хозяином в этом помещении является именно она, но никак не этот бледный человек. Зашипев, она ринулась было на противника, но тут в спальню вошел камердинер Маршан. Подскочив к нахалке, он ловко двинул ее ногой и отправил восвояси, за дверь.

– Благодарю, Маршан, – сказал, присев на стул, Наполеон и устало прикрыл глаза.

Атаки со всех сторон – даже от крыс! Вот и местный губернатор не думает угомониться. Вся переписка Лонгвуда с Большой землей не только беззастенчиво перлюстрируется, но еще и подвергается своеобразному «аресту»: те письма, в которых обращение к Пленнику «Ваше Величество», изымаются по причине того, что якобы написаны с нарушением парламентских актов и местных инструкций. Никаких «Ваших Величеств»! Здесь, на Святой Елене, содержится лишь генерал Бонапарт — и точка! Таковы требования Хадсона Лоу – единственного, как он сам говорит, хозяина на этом острове.

Не лучше обстоит дело и с обратной связью. Адресованная Наполеону корреспонденция с материка сначала досматривается в Лондоне госсекретарем по делам войн и колоний лордом Батхэрстом, а по прибытии на остров – губернатором. Нередко с писем снимались копии. Все это приводило к тому, что письма в Лонгвуд приходили через три-четыре месяца после их отправления.