– Hepatitis acuta, – вздохнув, сказал однажды О’Мира. – Только этого, Ваше Величество, нам и не хватало…

– И что теперь? – насторожился Император. – Каковы прогнозы?

– Заболевание серьезное, будем лечить…

– Вы же знаете, доктор, как я отношусь ко всем этим пилюлям…

– О, да! Тем не менее… Прогноз заболевания, не буду скрывать, не самый лучший. Правда, при хорошем лечении и соблюдении режима питания мы сможем увидеть вполне благоприятный исход. Но, повторюсь, придется себя кое в чем ограничить…

– А ванны? Могу я принимать горячие ванны? – заволновался Бонапарт. – Без них мне, несомненно, станет хуже…

– Думаю, водные процедуры можно будет продолжить. Однако, Ваше Величество, осмелюсь сказать, Вы слишком усердствуете с ваннами. Долгое нахождение в воде может вызвать осложнения. Уж извините за прямоту…

– Ничего, вам можно, доктор. По крайней мере, вы еще не утратили к себе доверие. Что ж, постараюсь быть послушным. Правда, при одном условии: с вас самые свежие новости из Джеймстауна. Кстати, как поживает леди Лоу?

– О, миледи не перестает удивлять, – улыбнулся врач. – И как всегда, в своем репертуаре. На днях уволила служанку. Не поверите, заподозрила бедняжку в слишком откровенных взглядах в сторону губернатора…

– Так он же старик! – не выдержал Наполеон.

– В том-то и дело. Миледи так опекает своего муженька, что «придворные» дамы в преддверии очередного бала начинают побаиваться: а вдруг леди Лоу придет в голову приревновать кого-нибудь из них? В таком случае на карьере мужа несчастной можно ставить крест. Некоторые, дабы не ходить на бал, начинают сказываться больными…

Но последние слова доктора Наполеон уже не слышит: он задремал. «Крыса» успокоилась, и боль понемногу прошла. В такие минуты он блаженствовал. И не только от сладкого сна, но и от душещипательных сновидений.

* * *

Сны Бонапарта благоухали женщинами. В последнее время здесь, на острове, они ему снились часто. Ночные видения были живительным бальзамом после горькой пилюли. Своего рода наградой за перенесенные накануне страдания. Чаще остальных в снах присутствовала пани Валевская. Женщина, ставшая победным трофеем для Покорителя Европы.

Ходили слухи, что представительницы прекрасного пола в Польше очаровательны. Тот, кто рассказывал, явно недоговаривал: польки оказались не просто очаровательны, а сногсшибательны…

Восемнадцатый век расправился с Польшей нещадно, стерев государство с лица земли. «Великая и неделимая» оказалась разрезанной, как бесхозный кусок пирога: один – Пруссии, другой – Австрии; что пожирнее – России. Три раздела Речи Посполитой свели Польшу на нет.