Тем не менее это казалось несправедливым. Почему самые богатые должны были платить налоги по самой низкой из возможных ставок? Даже бывший министр финансов США и бывший сопредседатель совета директоров Goldman Sachs Роберт Рубин утверждал, что фиксированная доля вознаграждения, по сути, представляет собой жалованье партнеров и должна облагаться налогом как обычный доход{521}. С политической точки зрения повышение налогов для кучки богатеев также было заманчивым, поскольку такая мера позволила бы увеличить поступления в бюджет и успокоить избирателей, возмущенных огромными прибылями финансистов.

Политическая ситуация для компаний прямых инвестиций обострилась после череды приобретений операторов больниц и домов престарелых, осуществленных KKR, Carlyle и другими. Международный профсоюз работников сферы обслуживания (Service Employees International Union, SEIU) – пробивная организация, работающая над объединением в профсоюзы сотрудников вышеуказанных секторов, – увидел возможность добиться уступок от новых владельцев, держа их под политическим прицелом, и бросил все силы на поддержку налоговой реформы. В мае представители SEIU выступили перед Конгрессом США, обвинив фонды прямых инвестиций в том, что они плохо обращаются с персоналом и подвергают риску обитателей домов престарелых. Несколько дней спустя еще более крупная Американская федерация труда – Конгресс производственных профсоюзов – присоединилась к хору недовольных, представив в SEC 13-страничное письмо, в котором утверждалось, что Blackstone подпадает под Закон об инвестиционных компаниях 1940 г., регулирующий деятельность обычных инвестиционных фондов.

Хотя давление со стороны профсоюзов было мощным, но те, кто внимательно следил за дебатами в конгрессе, утверждают, что катализаторами, побудившими его к конкретным действиям, стали вечеринка Шварцмана и предстоящее IPO Blackstone.

«Это все вечеринка Стива, – говорит Генри Сильверман, – потому что на конгрессменов стали давить их избиратели: “Посмотрите на этих жирных котов! Посмотрите, как они прожигают деньги!”»{522} Сенатор Макс Баукус, стоявший за одним из предложений, питал к Шварцману особую антипатию, утверждают люди из сектора прямых инвестиций{523}.

Все политические силы сошлись воедино в ту неделю, когда топ-менеджмент Blackstone разъехался по миру, чтобы лично представить IPO потенциальным инвесторам.

11 июня Blackstone наконец-то обнародовала информацию о заработке Шварцмана: $398,3 млн в одном только 2006 г. – умопомрачительная цифра{524}. Это в девять раз превышало вознаграждение в том же году деньгами и акциями Ллойда Бланкфейна, генерального директора Goldman Sachs, хотя Goldman имел в 30 раз больше сотрудников и, по общему признанию, это был самый успешный инвестбанк на Уолл-стрит. Заработок Шварцмана вдвое превышал совокупное вознаграждение пятерых топ-менеджеров Goldman{525}. По этой цифре можно было судить о том, какие прибыли загребают компании прямых инвестиций и какое состояние сколотил Шварцман за прошедшие годы, владея почти 30 %-ной долей в Blackstone.