Грейс замолчала. Страх придавил. Страх перед кем-то более возвышенным, сросшимся с Джексоном намного больше.

Шелдон все еще стоял на самой высокой точке холма и смотрел на Ластвилль, который как расплавленная магма укрывал землю. Джим суетился у багажника, что-то проверял, а Лиза с Сабриной протирали дверцы. Все были заняты.

— Из вас вышел неплохой организм. Каждый на своем месте. Джим — ваш ум, Лиза — ваши руки, Лиза — ваши ноги. А вы — сердце, душа и нечто большее, чем все, о чем можно помыслить, — начал разговор Луис.

— Спасибо. Хорошо, что вышло так. Мы ведь были совсем разные.

— Но в этом и суть — любить друг друга вне зависимости от различий. Все ради благого дела.

Грейс улыбнулась. Она часто думала об этом. Никто, кроме Джима, не желавшего возвращаться в Бирмингем, не хотевшего проводить каникулы в отдаленном лагере в США, где они когда-то познакомились, из них не был богат. Но в Ластвилле они обогатились. Никто не был так свободен, как Лиза, проводившая много времени в лесах Иллинойса, но они обрели свободу. Никто не был близок к религии кроме Сабрины, познавшая ее с рождения, но все обрели веру. Никто не был мечтателем, как Шелдон, но все обрели мечту.

Луис тоже улыбался.

— Ты ведь хочешь спросить меня.

— Я не знаю, могу ли.

— Ты можешь спросить что угодно. Мы все равны, помнишь?

— Как вы познакомились с Джексоном? — спросила Грейс, чуть подождав пока успокоится ветер.

Френсис ответил не сразу. Он долго всматривался в горизонт, спрятавшийся за черными зубчиками крон, думал.

— Это было на Великих Озерах, — сказал он мечтательно. — Я тогда переживал кризис во всем, что только можно представить. Меня оставила жена, уволили с работы. Я впервые остался один на один с собой и испугался. Я не знал, кто я. Подходил к зеркалу и понимал, что не вижу себя. И ведь я профессор философии! Кому как не мне понимать! Но ни одно знание не спасает от страха. Оно его только множит. И годы ничему не учат. Ты только больше осознаешь собственную беспомощность.

Луис поднял руку и указал вдаль, туда, где не горели фонари и мрак поглотил мир. Грейс проследила за его движением.

— Он подошел ко мне со спины. Я стоял на помосте и смотрел на то, как в искрах на воде исчезают облака. Тогда мне показалось, что Джексон мой ровесник. Тридцать лет, а ему ведь было меньше, намного меньше. Но он встал рядом, облокотился на перила и смотрел на водную гладь со мной. Он говорил. И честно, Грейс, мне никогда не было так спокойно. Я чувствовал, что встретил человека, который может мне помочь. Его слова, интонация, даже взгляд — все вселило в меня надежду на лучшую жизнь.