— Мы не готовы.

— Мы готовились к этому все это время. Все, что мы делали, было ради этой ночи. Ты знаешь. Мы не могли остаться.

— Могли. Ты сказал идти, — прошептала Сабрина и, кажется, тихонько всхлипнула.

— Я не говорю ничего от себя, ты знаешь это. Он говорит моим голосом.

— Но Джексон не хотел нам страданий.

— Он и не хочет.

— Но мы все равно страдаем. И тогда, и сейчас. И будем дальше страдать, потому что иначе не умеем.

— Хоть кто-то это тоже чувствует, — произнес Джим и потер глаза. — Наша жизнь как бесконечный ад, рая даже не предвидится.

— Мы будем страдать… — сказала Сабрина, не обратив внимания на Джима. — Будем страдать, потому что сами так решили. Потому что решили, что Джексону так лучше, но ему не нужны наши страдания. Мы страдаем только из-за себя и ради себя.

Профессор Френсис прочистил горло.

— Сабрина, милая, ты ведь…

— Бог не хочет, чтобы мы плакали, — прохрипела Лиза. — Он хочет счастья. Это мы выбираем страдать.

— Какой Бог не хочет страданий? — спросил Луис.

— Любой.

— Лиза права. Бог даровал человеку жизнь не ради страданий, а ради того, чтобы всю жизнь он искал ответы. Человек страдает не из-за Бога. Он здесь ни при чем.

— Сабрина, но…

— Мы сами решили мучиться, — вдруг прошептала Лиза.

— Лиза, что ты? — спросил Луис и посмотрел на нее.

Лиза не видела, каким взглядом окинул ее поглощенное мраком тело Луис.

— Они правы. Мы страдаем. Что мы видели в этом доме? Ничего хорошего мы не видели. Там даже крысы подыхали! А что нас ждет потом? Думаете, что-то хорошее? Мы уже привыкли страдать! Люди — большие тараканы. Их сколько ни трави, а все равно выползут. Вот и мы. Нас хоть и пытались затоптать, а мы привыкли и уже не чувствуем, как нас придавили подошвой! И сейчас едем не на избавление от страданий, а к новым мукам, — встрял Джим.