– Я приглашала его заходить ко мне после… после того как Эмили умерла. Я понимала, что ему нужна поддержка. Но случая не представилось, – деликатно сказала она. – У нас тут был вечер памяти Эмили. К всеобщему удивлению, когда Криса попросили что-то сказать, он засмеялся.

Селена мысленно пересмотрела разумность того, чтобы выставить миссис Бертран свидетелем.

– Разумеется, хорошо зная Криса, я приписала все это стрессу. – Явно чувствуя неловкость от этого воспоминания, Джоан взяла папку Криса и открыла ее перед Селеной. – Я говорила учителям, судачащим об этом, прочитать данное эссе. – Она хлопнула ладонью по спорному эссе. – Столь многообещающий интеллект не может быть причастным к убийству.

Селена в душе не согласилась, не раз сталкиваясь с интеллигентными преступниками, но вежливо взглянула на эссе.

– Задание состояло в отстаивании точки зрения на некую деликатную проблему, – объяснила Джоан. – Следовало представить убедительные доказательства этой точки зрения, а затем отвергнуть ее альтернативу. Знаете, на это не способно большинство выпускников колледжа. Но Крис справился прекрасно.

Абзацы Криса были аккуратно выровнены с помощью печатающего устройства компьютера. «В заключение скажу, – читала Селена, – что „право выбора в подходе к абортам“ – это ошибка в определении. Проблемы выбора на самом деле не существует. Прерывать чью-то жизнь противозаконно. Говорить, что эмбрион – еще не человек, – значит заниматься демагогией, поскольку на тех сроках, когда делаются аборты, все основные системы организма сформированы. Утверждать, что женщина имеет право выбирать, тоже не совсем правильно, поскольку это не только ее тело, но и другого человека. В обществе, поддерживающем главные интересы ребенка, кажется странным…»

Подняв голову, Селена расплылась в белозубой улыбке:

– Веселого Рождества, миссис Бертран!

В месте, где пузырек с крэком был в большой цене, предлагать Библию в качестве утешения казалось старомодным, но Крис почувствовал, что его зацепило. Он никогда по-настоящему не читал Библию. В свое время он недолго посещал воскресную школу, но потому только, что его отец настаивал на их принадлежности к местной Епископальной церкви. В конечном итоге он перестал туда ходить, за исключением праздников, когда человек особенно заметен.

Крис припоминал знакомые цитаты, и у него возникало ощущение, что он заселяет камеру старыми друзьями. «Просите, и дано будет вам; ищите, и найдете; стучите, и отворят вам»[6]. Он уставился на тяжелую дверь. Не похоже, блин!

Когда выключили свет – здесь без сигнала, просто настала мглистая темнота, – Крис спустился с койки и встал на колени. Через тонкий хлопок штанов он ощущал ледяной пол, и во тьме запах дерьма на стене вдруг усилился. Но Крис все же сумел сложить руки и наклонить голову.