Матч был безнадежно проигран.

– Ты что, с ума сошла? Ты из тех, кто забивает в свои же ворота? Что за тупица! Я тебя к полю больше ни на милю не подпущу.

Будучи подверженными влиянию Амелии, остальные девочки не посмели вступиться за новенькую. Зеленые сохраняли победную стать. В конце игры все пожали друг другу руки. Рукопожатие Кэти, поразительно крепкое, едва не вырвало из Мэри всхлип.

– Хороший бросок, – сказала та без тени насмешки, держалась прямо, играла взрослую среди девочек постарше, но, увидев ее вблизи, Мэри поняла, что она еще совсем ребенок. – Будешь отличным подающим.

– Как только разберусь с правилами, – в уничижительно‐печальной улыбке растянула губы Мэри.

– С каждым случается. – Сжав биту в руках, Кэти подалась чуть ближе и полушепотом сказала: – Не позволяй им себя унижать. Ни за что.

Рояль

Рояль

В октябре в Рыцарском зале устраивали приветственный бал в честь первогодок. Мэри училась в старших классах, но так как она все же была новенькой, то бал в какой-то степени предназначался и для нее. Пару она не искала – никого не знала, а тем более никого из мальчиков, к тому же мать наотрез отказалась присылать деньги на наряд, в очередной раз прочитав унизительную лекцию: «Мэри Энн Крэйн, мы до сих пор в долгах из-за твоего билета до Суррея. Не забывай, что ты не одна в этой семье. И если у тебя чуть больше мозгов, чем у остальных, это не значит, что мы будем спускать на тебя целое состояние»…

Грейс в школе так и не появилась, зато Фредерик каждый день, подобно Моисею, ступал по коридору, раздвигая перед собой море из учеников, оставляя позади шлейф притягательной таинственности, отчего все девушки мечтали получить приглашение на бал от него. Амелия осмелилась пригласить его сама, но он отказал. Мэри считала, что у нее не все в порядке с головой.

Программа с повышенной сложностью давалась Мэри нелегко – все свободное время она посвящала учебе, поэтому отсутствие друзей или даже приятелей несильно ее тяготило. Так она себе говорила. Новизна впечатлений слегка притупилась, и теперь почти ничто не тревожило ее полусонной рутины. Помимо крикета в качестве внеклассной деятельности она выбрала пение в хоре и занятия на фортепиано. Когда-то давно родители позволяли ей брать уроки, но дверь в щедрость резко захлопнулась, когда родился ее второй брат – четвертый ребенок в семье. Мэри не играла почти десять лет, но пальцы помнили. Учительница музыки, мисс Клэри, говорила, что у Мэри врожденный талант – Амелия в ответ строила презрительные гримаски.

Мисс Клэри благодушно разрешила Мэри репетировать по вечерам в музыкальной студии в Зале Фредерика – сперва даже название корпуса заставляло ее сердце подскакивать к горлу. Она выбирала сонаты Людвига ван Бетховена, сложные для исполнения, но они нравились ей больше остальных. Помнила, как быстро и плавно двигались пальцы Адама, нежно, едва уловимо касаясь клавиш, словно крылья бабочки, – у него тоже был талант, который он навечно унес в могилу.