– Грейс не говорила мне об этом.

– Она бежит от прошлого. Когда-нибудь она поймет, что убежать можно от чего угодно, кроме себя, но ей нужно прийти к этому самой. Не мешай ей. Я мешал, и она возненавидела меня за это.

– Неправда, она не ненавидит тебя.

Фред горестно усмехнулся.

– Порой кажется, что я просто не умею извлекать уроки из ошибок и поэтому повторяю их вновь и вновь.

– Ты слишком строг к себе.

– Да, это правда, – признал он, устремив взгляд вдаль, отчего его глаза обрели оттенок вереска. – Отец установил для нас невероятно высокие стандарты. Порой они были настолько высоки, что он сам до них не допрыгивал. Твои родители такие же?

– Нет. Главное, чтобы все были накормлены и не дрались.

– У тебя большая семья?

– Шесть детей. Старшая сестра, младшая сестра и два младших брата.

– Ты сказала – шесть.

– Мой старший брат умер полгода назад.

Фред сжал челюсти так, что заходили желваки.

– Ты не спросишь, что случилось?

– А ты хочешь об этом рассказать?

Обычно люди лезли с расспросами, не беспокоясь о ее самочувствии и душевном покое, насильно открывали ее, как старый сундук, с остервенением или праздным любопытством выдергивали оттуда все, кидая на пол. Она сморгнула подступившие слезы, признательная за этот маленький жест заботы. Ей не хотелось рыдать перед этим красивым юношей.

– Нет, наверно, нет.

– Это ничего. Я умею ждать. – В голосе вдруг появилась непривычная хрипотца, и Мэри почувствовала, как зарделись щеки.

– Я средний ребенок в семье, – сказала она с нарочитой гордостью, как делали ее младшие братья и сестра, сообщая о самых будничных событиях: «я сходил в туалет», «я поела», «я собрал игрушки» – таким тоном, точно в дом приехала королевская особа.

– А я старший. На целых двенадцать минут.