– Куда мы пойдем?

– Поедем.

– Куда?

– Испорчу сюрприз, если скажу.

Будуар Элеонор оставлен позади, в ученических буднях и тревогах, а здесь, в сладкой черноте вечернего леса, Фред взял Мэри за руку и приятно сжал, проведя по большому пальцу и после продолжая слабо массировать. Слишком хорошо, чтобы быть правдой, и Мэри до боли прикусила щеку, чтобы убедиться, что не спит. Из тишины чащи они выбрались на узкую дорогу, где верной служанкой ждала ярко-красная спортивная машина, винтажная – такая, какие обычно показывали в старых фильмах, – с выступающим бортиком, пузатыми фарами и откидным верхом.

– Ты водишь?

– Мне уже семнадцать.

Он открыл перед ней дверцу, а после, обогнув машину со стороны капота, сел за руль. В приглушенном вечернем свете его высокие скулы казались еще острее, придавая лицу странное, загадочное выражение, точно у редкого дикого зверя.

– Мне страшно, – с нервным трепетом призналась Мэри.

– Хорошо.

Машина несла их вперед по ленте одинокой дороги, обрамленной высокими непроглядными стенами деревьев, и лишь небо, изрешеченное звездами, и фары освещали им путь. В бархатной черноте вечера полагаться на глаза все равно что в запертом чулане, но Мэри тщетно пыталась – смотреть в упор на Фреда было подобно наблюдению за солнцем, перед глазами пылали цветные круги.

Свет фар на миг выхватил табличку, торчащую из земли, довольно крупную, почти что рекламная растяжка, но Мэри не уловила написанного. Машина все неслась, унося ее от прошлого среди вересковых пустошей в окружении старых игрушек и нестираного белья, а вдали то вспыхивали, то затухали несмелые разноцветные огоньки будущего, которое у нее могло быть, и они, теряя робость, все увеличивались, все ярчали, мигали быстрее, будто только для нее.

Фред заглушил мотор у вывески, освещенной желтыми лампочками по периметру. Нотки карнавальной музыки плыли по воздуху: праздничные трубы, тромбоны и валторны.

– Надеюсь, ты любишь парки аттракционов?

– Там нет посетителей. Наверное, они закрыты.

Уголки рта Фреда поднялись, и Мэри вскинула брови. Немыслимая догадка отразилась на ее лице радостным и испуганным замешательством. Кровь обожгла щеки.

– Не может быть…

– Конечно, может. Это же твой день. Я хотел сделать его особенным.

Изо рта Мэри вырвался судорожный выдох. Силы говорить покинули ее, и она добрую минуту мяла пальцами кожу сиденья по бокам от себя.

– Ты выкупил парк аттракционов?