– Потому что я должен был уступить тебе, либо отступиться от тебя [98].

– И мы оба знаем, что ты не отступишься от меня. Ты никогда не станешь таким, как все. Ты никогда не был таким, как все, поэтому я тебя и выбрал.

– Кристина тоже чья-то дочь, чья-то сестра. Она лишь немного старше Кэти…

– Без меня ты будешь навеки одинок. И я буду одинок. Мы нужны друг другу.

– Заткнись! – Майкл впервые заговорил так со своим божеством и сам опешил от того, какую власть вдруг обрел. – Что ты, мать его, делаешь? Что ты творишь? Думаешь, ты Лидс и поэтому тебе все можно?

– Я так не думаю. Я это знаю.

Майкл убегал, ускользал от него, как и Грейс все эти годы, и Фред, уже не в силах удержать его словами, схватил его за грудки и припечатал к стене.

– Если ты сейчас уйдешь, обратной дороги не будет. Ты не сможешь без всего этого. Не сможешь без меня. Nil adsuetudine maius [99].

– Хватит выделываться.

– Это просто латынь, Майки.

– У тебя ничего не бывает просто.

Фред подался еще ближе, обдав теплым дыханием его ухо, и шепнул, подобно змее, что обвила когда-то его самого:

– И поэтому мне нужно, чтобы ты был на моей стороне.

Майкл с силой зажмурился, сжал челюсти. Видеть его, говорить с ним, даже просто быть рядом – все это приносило нестерпимую… боль? Нет, что-то более глубокое, более сильное. Вечное. Он резал его без ножа, жег без огня – вырезал себя у него под кожей. Как уничтожить то, что у тебя под кожей? Срезать ее? Но вырастет другая. Она будет такой же.

– Ты останешься частью меня, – шепнул Майкл, разнял ослабевшие руки и ушел. На этот раз навсегда.

…и наказание

…и наказание

Фредерик нырнул в духоту раздевалки для мальчиков – тренировочный матч только что завершился – и проследовал вдоль шкафов к душу, где переодевались игроки. Когда он появился в проходе, все застыли, включая Майкла. Холодная война длилась полтора месяца, Фред отозвал войска – ложь, напор, шантаж, угрозы – и терпеливо ждал, когда Майкл приползет на коленях, чтобы извиняться за то, в чем не виноват, примется прогибаться снова и снова, пока окончательно не разобьется вдребезги, чтобы получить внимание и поддержку, которых был лишен.

Фред обвел ничего не говорящим взглядом Артура и его друзей – Брента, Альфреда и Крепыша. Все замерли в робком молчании, но Артуру, как это часто бывало, не хватило такта, и он спросил:

– Чего тебе, Лидс?