– Я не хочу быть лучше всех – я хочу быть лучше, чем ты.

– Но ты не можешь. Именно поэтому ты здесь – пришел поиграть. А раз так, скажи мне, что бы ты сделал с Грейс, если бы я позволил тебе?

Фред приблизился, и на этот раз Майкл не сопротивлялся, потух, раскрылся, дал слабину, и их лица оказались в дюймах друг от друга, однако между ними все равно витало это ощущение – непреодолимого расстояния, что не перейти и не переплыть ни за месяц, ни за год, которое зародилось в ту ночь.

– Не бойся. Скажи. Что бы ты сделал?

Майкл сжал челюсти с такой силой, что заходили желваки.

– Я мог бы сказать что-нибудь очень мерзкое, но не стану.

– Отчего же? Обожаю мерзости.

Майкл сглотнул, пошатнулся, окончательно потерялся.

– Все, – прохрипел он.

Губы Фреда расползлись в улыбке – незлобной, какой-то родительско-снисходительной, – и на миг Фред представил эту картину: обнаженного Майкла и Грейс под ним. Эта мысль вызвала чувство, которому он не придумал название. Он хотел это увидеть, а потом стереть с лица земли, оставив лишь у себя в воспоминаниях.

– Прелестно, Майки. Но Грейс уничтожила бы тебя щелчком пальцев.

– Прекрати это. Что бы ты ни задумал, оставь это. Прошу, Фред. Оставь, как когда-то я оставил мечты о Грейс. Если выбор стоит между Кэти и мной, то… уничтожь меня.

– Так ты думаешь? Думаешь, я хочу уничтожить тебя?

– Ты уже уничтожил меня.

– Я тебя создал, Майкл. Я создал тебя таким, какой ты есть.

– Ты, твои игры… Ты сломал меня.

– Ты хотел быть сломанным.

– Никто не хочет быть сломанным.

– Но ты хотел. Я не делал ничего против твоей воли.

– Ты создал чудовище.