Бритва

Бритва

Прямой и острый, гибкий и опасный, подобный клинку рапиры, полуобнаженный Фред – лишь брюки обтягивали бедра – сел на высокий табурет перед зеркалом. Дверь в спальню скрипнула, длинная тень пробежала по стене, и Грейс вошла в ванную. Их взгляды – сверлящий и настороженный – схлестнулись в отражении. Фред всегда находил непостижимым то, как люди, обладающие одинаковыми чертами лица, цветом кожи, волос и глаз, могут так отличаться друг от друга. Даже если бы они были однополыми, ни за что не сошли бы за одного человека, словно то, что наполняло каждого из них, безвозвратно меняло внешность и общее впечатление, которое они производили на людей.

– Я думал, ты не придешь.

– Как я могла? Сегодня твой выпускной.

– Он для меня ничего не значит. Я останусь с тобой, а потом мы уедем.

Из-за болезни Филиппа Грейс очень сильно отстала от сверстников, но благодаря качествам, взращенным отцовской теорией, с легкостью наверстала бы упущенное, но не захотела – использовала оружие Фреда против него же: притворялась дурнее и безумнее, чем была на самом деле, в попытке выиграть год. Ее холодность и отчужденность день за днем роняли в подобие его души семена сомнения, и те проросли в ту темную версию Фреда, от которой она так стремилась скрыться.

Он достал помазок из чаши с водой и резким движением встряхнул, чтобы избавиться от лишней. Пользоваться опасной бритвой его научил Филипп: более чистое и гладкое бритье, меньше раздражения и экономичность – он ценил эти преимущества. Фреду же нравилась четкость и контроль, а также название – «опасная».

Грейс подошла ближе и протянула руку.

– Позволишь?

– Ты разлюбила это делать, разве нет?

– Ты просто забыл, что я люблю это делать.

Он отдал ей помазок. От взгляда Грейс не ускользнули его пальцы, покрытые мозолями и мелкими ссадинами. Опустив помазок в чашу с кремом, Грейс взбивала его так долго, пока на поверхности не появилась пена. Аккуратными движениями нанесла ту на его лицо, на острые скулы, которые оставили раны не на одном девичьем сердце.

– Я помню, как делала это впервые. У тебя пробился лишь волосок над верхней губой, но ты заставил меня вымазать всю пену тебе на лицо чуть ли не до лба.

– Я просидел так целую вечность.

– Я боялась причинить тебе боль…

Дополнительными взмахами помазка Грейс убрала излишки пены с его лица.

– Поэтому я схватил ее и провел от шеи до скулы. Я знаю тебя, Грейси, сколько себя помню. Знаю лучше самого себя. Сколько бы отец ни дрессировал нас, он не стер признаки жизни с твоего лица. Твои глаза сужаются и превращаются в щелочки, когда ты задумываешься над чем-то важным. Когда врешь, у тебя на лбу вздувается вена. Такая тоненькая. – Он коснулся ее лба. – Вот здесь.