– Да. – Грейс сильнее закуталась в пальто, едва ли подходившее для такого морозного дня. Майкл предложил ей шарф, искренне желая позаботиться, но она отказалась.

– Я умру… умру, если пойду дальше, – прохрипел он.

– И умрешь, если не пойдешь. Поэтому мы пойдем дальше.

Несколько тихих минут они шагали под аккомпанемент снежного скрипа и сухого карканья взлохмаченных ворон, следящих за ними всезнающими глазами-пуговками. Грейс остановилась у очередного надгробия. Майкл потупил взгляд на свои сапоги, запорошенные снегом, словно сахарной пудрой.

Грейс наклонилась к надгробию и заботливо протерла его от снега. Майкл отвернулся в попытке переключить внимание, но зимний пейзаж расползался пятнами, слезил глаза – он почти ослеп, словно в замерзших кристаллах припрятали растертое стекло, и невольно представил, как моет им лицо, а то кровоточит от мелких порезов.

Он помнил, что написано на камне, но предпочел бы забыть, предпочитал забывать долгие годы, чтобы не занять место рядом, позаботиться о Кэти, как и обещал. Он вздрогнул, ощутив руку Грейс на плече, хотя жест отличался нежностью и был едва уловим.

– Тебе придется отпустить его.

Майкл с силой сжал челюсти, сдерживая внутри то ли слезы, то ли крик. На плите было выбито имя Эдмунда Парсонса.

– Ты общаешься с ним…

– Ведь он все еще жив.

– Но не для мира. Ты видишь разницу?

Он выпустил воздух через стиснутые зубы – пар растаял в зимней мгле. До сих пор искал его ночами, метался во сне по молчаливым пустым коридорам: окна и двери нараспашку, но не шелохнется ни занавеска, ни цветы в вазах – дух и жизнь навсегда покинули дом.

– Иногда я забываю. Мне нравится… забывать. – Он потер кулаками глаза, провел языком по пересохшим холодным губам. – Только он мне и помогает.

– Он и есть ты. Ты сам.

– Многие верят в Бога, которого никогда не увидят, другие поклоняются дьяволу… И они общаются, возводят храмы и даже убивают за свою веру. Никто не называет их сумасшедшими.

– Мы договорились не использовать эти ярлыки.

– Но я ведь сумасшедший, Грейс. Я псих. У меня внутри все шестеренки перепутаны. Не понимаю, что происходит, словно стенки черепа вымазаны дегтем. Я никогда не стану тем, кто тебе нужен.

Она взяла его лицо в свои ледяные ладони.

– Истинно сумасшедший никогда не признает себя сумасшедшим.

– Моя кровь стала слишком чистой… Я просто… мне нужен кто-то, кому я смогу доверять.