Чарли заботливо погладил надгробия, очистив от такого непривычного снега. Он родился в Италии и покидал ее вместе с Грейс лишь ради этого дня, чтобы навестить отца.

Сквозь сизую туманную завесу к ним приближалась хрупкая фигурка Кэти Парсонс, отличавшаяся все такой же трогательностью.

– Тетя Кэти! – воскликнул Чарли и побежал к ней в объятия, он любил ее не меньше, чем когда-то Майкл.

Грейс тоже любила эту хрупкую и тоненькую, но такую умную и сильную девочку. Она была единственной из Парсонсов, кому Грейс открывала двери своего дома. Кэти приезжала на все каникулы и праздники. Грейс приготовила для нее комнату, и никто, кроме Кэти, не смел там ночевать. Они проводили время вчетвером, вместе с Премьер-министром, на пляже, и Грейс, пусть и ненадолго, чувствовала еще большую связь с Майклом.

Кэти подхватила Чарли на руки и покрутила в воздухе.

– Он уже слишком тяжелый для этого, – отметила Грейс, улыбнувшись. Ей все так же с трудом давалось проявление эмоций, но благодаря Чарли сверхчеловек, каким видел ее Филипп, выцветал, а на его месте пробивались новые ростки – человека, каким она хотела быть сама.

– Только не мой любимый племянник. – Кэти поставила его на землю и ловко взъерошила его непослушные волосы.

– Любимый племянник? – удивился Чарли. – Я твой единственный племянник.

– Какой ты умный. – Кэти легонько клюнула его рукой под ребра, и Чарли засмеялся.

От его смеха, чистого, не знающего бремени прошлого, даже на могиле отца, в душе Грейс вспыхивал радостный огонек, кровоточащие раны, что вспороли ее жизнь, слегка затягивались.

– Можно мне посмотреть на других? – спросил Чарли.

Под другими он подразумевал надгробия. Грейс кивнула, и Чарли с увлеченностью и любопытством первооткрывателя начал изучать эпитафии на соседних могилах. Тяга к знаниям озарила его ослепительным сиянием с рождения и до сих пор поражала и подспудно беспокоила Грейс – ни у нее, ни у Майкла такой не было.

– Он прелесть, – сказала Кэти, оставив камелии («Тоскую по тебе») рядом с букетиком от Чарли. – Мы не виделись полгода, а он вырос как будто на пару лет.

– Он очень быстро растет, – ответила Грейс с нескрываемой печалью, провожая взглядом удаляющегося Чарли. Еще вчера он, совсем кроха, говорил только на понятном ей языке и не ступал без нее ни шага – она боялась времени, когда придется отпустить его, но готовилась к нему, чтобы не превратиться в Филиппа, который стремился навечно запереть их в Лидс-хаусе.

– Как отец? – спросила Грейс, намеренно говоря «отец», не «родители» – настолько Джейсон и Кэтрин слились воедино.