Инспектор Слайт тоже не препятствовал отъезду. Как и Мак-Феникс, он был убежден, что с отъездом лорда из Англии убийства временно прекратятся. А значит, у него будет время обработать имеющийся материал и обдумать факты с новых позиций поиска. Насколько я понял, у него вообще не осталось никаких претензий к Курту, кроме одной-единственной: Слайта беспокоило чрезмерное доверие милорда к мистеру Роберту Харли.

Дело в том, что Скотланд-Ярду так и не удалось найти Роба, тот как сквозь землю провалился; и, хотя никаких улик против Роберта не было, его исчезновение основательно портило картину, нарисованную было с помощью письменных показаний художника.

– Милорд! – Взывал к благоразумию Мак-Феникса верный долгу Слайт. – Я вас умоляю, только не пытайтесь вывезти его за границу на яхте! Придется объявлять федеральный розыск, поднимать Интерпол, зачем нам с вами лишние проблемы?

Курт отмахивался, Слайт предупреждал, стращал и, вторя Гаррисону, наседал на меня с кучей бесполезных советов.

***

Собрались мы быстро. Собственно, все сборы обошли нас стороной: добрейшая миссис Фариш взяла на себя руководство, Джейн отвечала за размеры и стиль, обе женщины снабдили нас одеждой в соответствии с прогнозом погоды на море и на континенте, все это великолепие было упаковано в шикарные чемоданы и отправлено в Лаймингтон, где в одном из частных клубов числилась яхта Мак-Феникса.

Мы же, не забыв перед отъездом на всю катушку оттянуться в «Клеопатре», отправились в Стоун-хаус, причем мне опять было дурно, настолько, что не хватило сил протестовать, когда Мак-Феникс, не скрывая дикой радости, плюхнулся за руль «Ягуара». Дело было за полночь, и он был трезв до отвращения, и я был трезв благодаря волшебным чарам порошка, но в отличие от проявившего сдержанность лорда измотан, я не привык к столь продолжительным сексуальным импровизациям. Сидеть в салоне «Ягуара» было крайне неудобно.

Курт же был счастлив. Дорвавшись до машины, он привычно вжал педаль в пол и не притормаживал до самого дома, пользуясь полной свободой ночной автострады. Вся разница заключалась лишь в том, что верх кабриолета был поднят, и ветер не развевал его длинные, вьющиеся волосы, и мы могли свободно разговаривать, не перекрикивая вой мотора.

Я уже знал, что «Ягуар» ревет не просто так и не из-за дефектов конструкции, нет, он мог работать абсолютно бесшумно, если требовалось хозяину. Проблема «Ягуара» состояла в том, что ездить хозяин любил эффектно и быстро, а от мигалки и сирены отказался наотрез. Этот рев, эти взвизги резины по асфальту и были его сиреной; слыша их, прохожие бросались в рассыпную, и машины попроще стремились уступить полосу, и автомобили на перекрестках замирали, презирая загоревшийся зеленый. Это была визитная карточка Мак-Феникса, ее узнавали повсюду и принимали меры по сохранению собственной безопасности.