– В прямом.

На Роберта Харли в Оксфорде делались ставки. Бесподобный Робби имел обыкновение кутить с утра до ночи и с ночи до утра (ну, не в анатомичке же сидеть, если подумать!) и постоянно на этом палился. Ударялся в бега, и весь Оксфорд следил за его бегством до колледжа как за захватывающей эстафетой, как за скачками Дерби. Ставки против были высоки, но Роб ни разу не попался. Потому что маршруты его бегства самым тщательным образом просчитывал Курт Мак-Феникс.

– Ты расскажешь мне о Даймоне, Курт?

– Что мне рассказать тебе о Даймоне?

Даймон Грег был кузеном, троюродным братом Мак-Феникса. Будучи старше на год, он совершенно естественным образом взял под опеку больного, измотанного родича в Эдинбурге. Возился с ним, постоянно отвлекал от мрачных мыслей и вообще оказался неплохим психологом, виртуозно снимая непреходящую депрессию. Даймон Грег, хладнокровный, уравновешенный, правильный, был спасением для нервного, взвинченного Мак-Феникса, его опорой в жизни, его защитой, каменной стеной, за которой юный лорд смог, наконец, перевести дух и расслабиться после инцидента с мачехой. Насколько я понял, то, что бешеный темперамент лорда прятался теперь за ледяной оболочкой, было целиком и полностью заслугой Мак-Грегора, научившего родича скрывать свои чувства.

– Вот его ты точно любил.

– Я его люблю, Джеймс. Но опять-таки не той любовью.

– С ним ты тоже переспал? Из интереса?

– Слушай, Патерсон, я понимаю, я для тебя озабоченный маньяк, но Грег – мой брат! И друг, каких поискать.

– Прости.

– Спокойной ночи, Патерсон.

Наутро Мак-Фениксу пришлось меня не то чтобы будить, просто силой, грубо и решительно выдергивать из постели. Перед тем, как разойтись по комнатам, я высказал пожелание присутствовать на его лекции, а мое желание было непререкаемым законом. Особенно если оно совпадало с желанием Курта. И даже если я передумал. Завтрак я помню смутно, Курт запихивал в меня еду, утверждая, что придется долго терпеть до ленча, постоянно пинал и поторапливал, я улавливал его нервозность и беспокойство, но помочь не мог. Я спал, я просто втыкался в стол, и Мак-Феникс пригрозил убийством, если на лекции я вздумаю храпеть.

В аудитории он лично загнал меня на самый верх, пристроил в уголке и ушел куда-то собираться с духом, он давно не читал лекции перед студентами и волновался, как черт. Я это чувствовал, я это знал, он не подозревал, что потихоньку я начинаю читать его, что оружие, вложенное мной в его руки, служит и мне. Я, как типичный влюбленный и еще более типичный врач, слушал его дыхание. Он так подсел на мою гимнастику, что дышал уже на автомате, не задумываясь, как он дышит и зачем. Но я-то задумывался, я-то знал, что в данный момент он борется с волнением, даже в полусне я считал его вдохи-выдохи, улавливал закономерность, ритм и понимал: пока контролирует, справится. Помощь не нужна.