– Знаю, сообщили. Что поделаешь, нам и так повезло. В какой-то мере я даже рад, покатаемся вместе, посмотрю, чему ты научился, кроме как инструкторов соблазнять, паршивец!

– Ну, родной, сперва я научился соблазнять шотландских лордов, после такой школы инструктора ложатся штабелями при одном лишь моем появлении.

– Сокровище мое, ты не забыл? Я обещал убить любого, кто притронется к тебе. Нам ведь нравится Бренда, правда? Мы ведь не хотим выкапывать ее из-под случайной лавины?

– Ну что ты, родной, я не вижу причин для подобного происшествия.

Свой первый бесконтрольный фрирайдерский спуск я совершил по глупости.

Решив покрасоваться перед Куртом, прихвастнуть успехами, я перешел привычный скоростной рубеж, разогнался на склоне и не вписался в поворот, уйдя с трассы в лес. Какая звезда, какой ангел хранил меня в этом сумбурном спуске, полном отчаянных попыток увернуться от очередной сосны и остановиться, затормозить, пока не поздно; какой чудотворец соорудил на моем бесславном пути сугроб, в который я воткнулся лыжами, увяз, перелетел через голову и едва не ушел всей массой в рыхлый приветливый снег? Меня сильно приложило спиной; хорошо хоть крепления сработали, как надо, и лыжи, точно первая ступень ракеты, отделились от носителя, позволив телу уйти в безопасный полет.

Я лежал в сугробе, пялился в небо в росчерках по-зимнему голых ветвей и думал о том, что нужно встать, и как я буду выбираться, и что лесной фрирайд – это, пожалуй, круто. Вставать не хотелось. Хотелось показать Курту: смотри, я ехал вооон оттуда, представляешь?! И выжил! Ты мной гордишься, мой лорд?

Но Курт не нуждался в моих указаниях. Он шел по оставленному следу на запредельной скорости, впору рекорды устанавливать, и через миг меня обдало льдистой пылью из-под заточенных кантов. Я не очень разглядел сквозь забитые снегом очки, что он там такое сотворил с креплениями, но показалось, лорд катапультировался на нужное расстояние, сделал два шага и принялся осторожно, бережно откапывать меня из сугроба.

– Джеймс, – шептал он при этом сорванным от волнения и страха голосом, – Джеймс, родной, что болит, где? Ну не молчи же, Джеймс!

Я поднял руку, положил ладонь ему на затылок и притянул к себе, целуя в губы. Надо же, какая заботливая птица, а с виду и не скажешь.

– Курт, все хорошо, я в порядке, Курт! – зашептал я ему в рот. – Видел, сколько я проехал, думал, до первой же елки, а продержался, и дальше бы пошел, если б не сугроб!

– Умничка мой, – проворковал Мак-Феникс и пребольно ткнул меня кулаком: – Это тебе за несоблюдение мер безопасности! А это за то, что вздумал меня напугать, придурок!