Курт громко застонал, еще, еще, что-то звякнуло, потом стало тихо, я чертыхнулся и рывком распахнул дверь…

Мак-Феникса в уборной не было.

Зато на зеркале спермой был нарисован смайлик, ехидный и весьма похожий на пингвина. У него было одно крыло, которым он жизнерадостно показывал «fuck».

Я не сдержался и фыркнул, потом заржал в голос.

Вот ведь сука!

Что он делал? Он же специально дразнил меня, сволочь, он играл на моей сексуальной зависимости, в которой я сам признался. И при этом его, как обычно, устраивал любой вариант. Ситуационная развилка: я мог потрахаться, смягчая его зуд и собственную боль. И дальше события пошли бы по иному сценарию, лучшему, худшему ли – я не знал. Я снова предпочел сбежать, как последний трус, и вот результат!

(Заметки на полях)

Бог мой, когда я начинаю думать, что он мог предлагать всерьез, и наше невозможное, невообразимое танго стало бы моим официальным представлением семье, а я от этого отрекся, струсил, мне кажется, что я схожу с ума. Я болен, очень болен, и такие мысли не придают мне сил, мне проще думать, что я прав, и Курт играл, играл со мной, как с мышью, поддевая лапой за все интимные местечки. Он был мастер находить мои слабости, одну за другой, и их использовать.

Я по-прежнему был винтиком, и срок моей износостойкости шел к концу.

Когда в уборную ворвался Гордон, я все еще смеялся. Лакей осмотрел помещение, но я миролюбиво поднял руки:

– Он ушел от меня, Гордон, лорд от меня ушел! Куда и каким образом – не знаю.

Немного поплутав, я вернулся в залу, чтобы найти Слайта и сообщить о новом потайном проходе, но первым делом наткнулся взглядом на Курта: он стоял на возвышении рядом с братом и о чем-то тихонько с ним разговаривал. Альберт слушал вдумчиво, кивал, соглашаясь. Мак-Феникс тотчас заметил меня, ехидно подмигнул и отошел от брата, присоединяясь к беседе Анны с каким-то чопорным вельможей в килте.

Я подумал: а что я теряюсь! Подошел как можно ближе, стремясь услышать хоть пару слов из разговора, встал спиной, старательно притворяясь мебелью, и тут меня окликнула герцогиня:

– О, вот и доктор Патерсон! Доктор, прошу вас, уделите нам пару минут. Знаете, герцог, это добрый друг нашей семьи, и Альберт его просто обожает. Лорд Стенвиш как раз интересовался здоровьем сэра Габриеля, доктор Патерсон, я полагаю, только вы могли бы его просветить.

– Что именно интересует вашу светлость? – спросил я, несколько сбитый с толку подобным знакомством запросто с одним из виднейших представителей клана.