– Мой Бог! И мальчик отказался?

– Лишь для того, чтоб завершить работу на премию Абеля, вы слышали о такой, милорд?

– Да, доктор Патерсон, о Господи, как интересно, я ведь и правда ничего не знал!

– Сэр Габриель не похваляется своей работой. А пресса… Газетчики предпочитают раздувать скандалы и никчемные сплетни, сэр.

Он слушал меня с величайшим вниманием. Кемпбелл говорил в пользу Кемпбелла, кровь свидетельствовала в пользу крови. Не было лучшего свидетеля в глазах родичей, и в этом была моя маленькая роль. Ответчик перед кланом.

Я справился со своей ролью, Мак-Феникс. Я тебя вытащил.

Но как долго ты вываживал меня на кукане, держал при себе, приручал, совращал, Господи, Курт, неужели для этого?!

Герцог откланялся и отвел в сторону Анну. Через пару минут она подошла к Курту, и между ними снова завязался оживленный спор-торговля. Наконец, Анна от него отстала, сказала несколько слов Альберту, потом присоединилась к Стенвишу, успевшему собрать вокруг себя наиболее видных родичей.

Я не понимал, что происходит; я говорил уже, что не люблю не понимать.

Царивший сумбурный ажиотаж меня нервировал; я видел так же, как нервничает Слайт, мы оба стояли на страже интересов герцогини, а она мелькала среди родичей, то исчезала, то появлялась, следить за ней становилось все труднее, и мы боялись, что вот так исчезнув, она уже не вернется, а мы обнаружим в коридоре остывающий труп.

Потому что так же, в возникшей вдруг суматохе, то исчезал, то появлялся Мак-Феникс, а Альберт, сославшись на дурное самочувствие, ушел отдохнуть в свои покои.

Но герцогиня не исчерпала заготовленных сюрпризов: волшебным образом возникнув среди танцующих пар, она передала Мак-Фениксу папку с какими-то бумагами, тот принял их, небрежно просмотрел и чмокнул Анне руку. Я ткнул локтем в бок инспектора, шепча, что душу готов заложить, но это бумаги по делу Даньер, те самые, что Курт подписал на дискотеке, Слайт дернулся к милорду, но тот исчез, как испарился.

Через полчаса напряженного ожидания развязки, полные самых дурных предчувствий полчаса, леди Анна вдруг объявилась под руку с Куртом; они оба сияли и улыбались друг другу, я закусил губу, чтоб не кричать, едва представил, чем занимались эти двое, раз были так откровенно счастливы. Разум мой мутился от ревности, скулы свело, и я не знал, есть ли средство, способное разжать мои челюсти, но когда в залу пришел хмурый Альберт в сопровождении Роба, мне стало ощутимо легче. Не я один ревновал до кругов перед глазами.

Я и Роб посмотрели друг на друга и невольно улыбнулись. Так много общего при таких разных характерах. Харли улучил минуту и подобрался ко мне с бокалом. Он был основательно пьян и потому сентиментален сверх меры: