— «Пад? Где он?» — спросил Хоффман. Снайпер крайне редко возвращался на базу, порой предпочитая месяцами жить за периметром Джасинто, словно бездомный кот, высматривая и выжидая. В штабе все привыкли лишь слышать его голос по рации. “Бродяги” вовсе не горели желанием докладывать о передвижениях противника, так что Паду приходилось уходить в пустоши и самому добывать эту информацию. — «Пожалуй, поскорее послушаю его отчёт».

— «Пошёл покурить к памятнику Неизвестным Войнам».

— «Хорошо, лейтенант. Держите меня в курсе дел, я буду на рации».

Хоффман покинул здание, выйдя через заднюю дверь на стоянку автотранспорта. Когда-то на этой просторной площади цвели сады с розами, но теперь их снесли для размещения техники, которую успели перегнать из Эфиры. Хотя всё же некоторые части сада оставались неприкосновенными, так что никто бы не стал копать на территории за подпорной стеной, где располагался памятник Неизвестным Воинам. За ним располагалось кладбище, где хоронили павших героев войны, служивших в армии КОГ. Имена имелись почти на всех надгробиях кроме одного. Никто и в самом деле не знал, чьи же останки там похоронены. На этой могиле, покрытой мелким гравием, была установлена чаша из простого чёрного мрамора, в которой горело вечное пламя.

Хоффман в жизни бы не разрешил ни единого камешка с этой могилы забрать, хотя никто уже и не спрашивал. В обязательном порядке он появлялся на кладбище хотя бы раз в неделю, чтобы отдать дань уважения погибшим. Стоило полковнику едва лишь свернуть налево там, где стена заканчивалась, и пройти сквозь арочный проём, как он тут же заметил рыжие волосы Пада, сиявшие, словно маяк в темноте, хотя уже и начавшие выцветать. За плечом у него висела снайперская винтовка “Лонгшот”, и пара пушек из арсенала Саранчи. Снайпер стоял, опустив головы к надгробиям, и, судя по его месторасположению, он находился рядом с могилой Карлоса Сантьяго, так что Хоффман сразу понял, что его сейчас ждёт.

Медленно подойдя к Паду, полковник встал рядом с ним. На голове снайпера стали заметны седые пряди, а сами волосы стали выцветать в песочно-оранжевый, как это часто бывает у рыжеволосых. Но вот тёмно-синие татуировки на лице Пада, свидетельствовавшие о его происхождении с Южных островов, выделялись на его бледной коже как никогда ярче. В этот раз он побрился, хотя порой, неожиданно вернувшись из какой-нибудь очередной богом забытой помойки, Пад из-за отрастающей щетины и татуировок на лице скорее напоминал пугало, из которого солома полезла. В такие моменты лишь нагрудная броня с эмблемой КОГ на пару с армейскими ботинками выдавали принадлежность Пада к армии, свидетельствуя о том, что он не какой-то там простой отшельник из числа “бродяг”.