– Спасибо, Огонек. Иди домой, – выговорил он, задыхаясь.

– Не пойду, – упрямо ответил младший. – Еще выдумал! Ну куда я тебя оставлю? Ты ведь без пригляда пропадешь.

Хотел Весенний Лист возразить ему или нет, но сил на это у него точно не было.

Он просто бездумно плелся, сам не зная, куда, еле-еле переставляя ноги.

Зато младший брат отлично знал, куда они идут. Даже улитка доползет до цели, если знает, зачем – а разве же они оба хуже улитки?

Как раз к рассвету братья добрались до ближайшего врача.

Огонек перед побегом предусмотрительно опустошил свою детскую копилку. Невелики деньги, конечно, кто бы спорил. Но врач, который откажется вылечить до полусмерти избитого ребенка, да еще и на глазах его младшего брата, только потому, что у них денег недостаточно – это… как хотите, а это и не врач вовсе.

Плата была принята без возражений. Врач исцелил все – и сломанную ключицу, и трещину в бедре, и внутренее кровотечение. Не вмешайся Огонек, Весенний Лист прожил бы недолго. Еще несколько часов, и из кладовки извлекли бы мертвое тело.

Мальчики не боялись, что врач их выдаст. Как у сыщиков есть тайна следствия, а у предсказателей – тайна гадания, у врачей и лекарей есть тайна пациента. Кого лечил, от чего лечил, когда… ни врач, ни лекарь не расскажут по своей воле нипочем. Ну, разве только если сыщик из управы с ордером придет… так ты ж попробуй еще узнай, к кому с расспросами приставать!

Нет, с этой стороны мальчики опасности не ждали. Опасность таилась в другом.

В той самой власти семьи над детьми, которую помянул Шан.

И потому Огонек предложил направиться в храм. Он все продумал заранее, пока старший брат валялся обеспамятевший в кладовой. Единственный недочет в его плане – он едва не завернул в ближайший храм. Но тут уж у старшего соображения достало. Весенний Лист предложил поискать храм, как можно более захудалый. Где-нибудь на окраине. Больше надежды, что их не опознают и не вернут домой. А заодно – что жрец их просьбу исполнит.

Жрец выслушал их очень внимательно. Долго и придирчиво выспрашивал у них самомалейшие подробности, причем поодиночке. И убедился – братья не врут.

Статочное ли дело – чтобы малолетние дети отказывались от рода?

А что, вернуть их домой лучше? И пусть старшего убивают, а младший остается при матери-убийце?

И старый жрец провел отречение по полному обряду.

Теперь никакой закон не был властен вернуть их обратно…

– А какая у вас теперь храмовая фамилия? – спросил Шан, снова перебивая страшего из братьев.

– Уже не храмовая, – с торжеством ответил Огонек. – Вы не думайте, все законно.