– Благодарю вас за приют и заботу о моей кузине. – Сказал Гэбриэл нарочито громко, чтобы изнывающие от любопытства зеваки слышали и прониклись, – она только что из Таурина, к нашей жизни ещё непривычная, – он ласково погладил и встряхнул руку Марии, – но это не страшно, привыкнет! Да, Тополёк?

Мария, ни жива, ни мертва, чувствуя на себе чужие взгляды, кивнула, сильнее прижимаясь к нему. Гэбриэл, попрощавшись с Нэшем и Мартой и ещё раз выразив им своё сочувствие, подсадил Марию в седло своего коня и сел сам, обняв её одной рукой:

– Страшно? – Спросил шёпотом. Она помотала головой:

– Нет! Высоко… Столько всего видно! Так красиво!.. – И ахнула, когда конь стремительно тронулся с места.

В Гнезде Ласточки Гэбриэла встретила семейная пара: пожилые старичок со старушкой, оба невысокие, худощавые, похожие, словно брат и сестра, только у него были глаза серые, выцветшие от времени, а у неё – голубые, светлые, словно не настоящие. Управляющий представился, как Мартин Хультквист, а его супруга ожидаемо оказалась Мартой. Они провели Гэбриэла и его спутников по уютным коридорам и галереям в небольшую гостиную, обитую дубовыми панелями, украшенную гобеленами, лосиными рогами и эльфийскими панно, предложили присесть, выпить холодного лимонаду девушке:

– В вашем положении, дорогуша, – церемонно произнесла старушка, – вредно ездить верхом! Не утомились?

– Да мы проехали-то вот, всего ничего, от «Золотого дракона». – Пояснил Гэбриэл. – Нам бы умыться с дороги, я-то с корабля.

– Баня уже готова, и для вас, и для ваших спутников, и для госпожи.

– Это госпожа Серебристый Тополь, наша эльфийская кузина из Таурина. – Сказал Гэбриэл. – Она не говорит по-нордски, так, некоторые слова понимает. Ей баня не нужна пока. – Он не мог сам повести Марию в баню – его не так поняли бы, – а одну её отправить не мог тоже, так как девушка не знала, как ею пользоваться. – Ей бы прилечь, пока не готов ужин, где её комната?

И Марию проводили в такую красивую комнату, что девушка просто не знала, что и думать. Даже не знала толком, что она чувствует, присев на постель и оглядываясь кругом… Для неё новостью были и балдахин, и эльфийские панно с птичками, цветами и бабочками, и цветные стёкла в окнах с частым переплётом, и роскошные шторы и занавеси, и дорогое покрывало на постели. Как же серо и убого она жила?.. Какой страшной и отвратительной была их жизнь?! Сняв шляпку, как советовал Гэбриэл, она сидела, не двигаясь с места – не потому, что боялась, просто потому, что такое состояние стало для неё привычным и естественным, она смотрела вокруг, думала про своих несчастных подружек, которые так и не увидели ничего лучше, чем Сады Мечты, и слёзы струились по её щекам. Так больно было, так больно!.. бедняжка Трисс, как бы ей здесь нравилось!..