– Нет. – Кисло ответил тот. – Это ОНО.

– И члена у ЭТОГО нет?

– Нет. Точно нет.

– А что есть?

– Дырища. – Хмыкнул Конрад. – Огроменная. В которой всё Междуречье побывало.

– И никого не родило?

– Веришь, нет? Пять раз уже рожало. Над ведром. Чтобы пащенок вывалился, и в воду. Даже вякнуть не успевали.

– Топила, что ли?! – Поразился Смайли. Сглотнул, глядя на Элоизу. Даже ему, садисту и мерзавцу, стало не по себе. Бывает же такое!

– Угу. – С ненавистью глядя на допивающую свой напиток Элоизу, буркнул Конрад.

– Я б на твоём месте её давно уже… – Смайли не договорил, но сделал многозначительный жест. Конрад стал ещё кислее.

– Думаешь, самый умный? Да мне церковь семь грехов смертных простит, если я это сделаю. Но ты на эти рожи посмотри. Это ж головорезы… Раубриттеры… Они за эту тварь мать родную не пожалеют. Я тут цел-то только потому, что формально мужик должен здесь сидеть. Но хрен его знает, что оно из моего сына сделает…

– Как думаешь, что оно ему подарит?

– Я не думаю, я знаю. – Лицо и голос Конрада вообще стали кислее уксуса, он надолго приложился к спиртному. – Чёртово отродье… опять весь двор изгадит. – Он опорожнил кубок и потребовал себе ещё. – Пошли во двор, сам увидишь.

Дева Элоиза прохаживалась по выщербленным плитам внутреннего двора, рослая, длинноногая и – что было, то было, – сексуальная даже в мужской одежде. Более того: очень даже может быть, что женские одежда и причёска мигом бы лишили её львиной доли особого шарма. В правой руке она держала, поигрывая им, длинный кинжал, в левой – охотничий нож.

– Твой кислорожий папик, – услышали Конрад и Смайли, спустившись по широким ступеням вниз, – никогда тебя ничему путному не научит. Слава богу, у тебя есть тётка, которая сделает из тебя настоящего мужика! Настоящего! – Она бросила вызывающий взгляд на Смайли. – А не такого, что только притворяется мужиком, а сам пацанчиков за жопы тискает!

Ох, как захотелось Смайли отхерачить проклятую бабу! И не просто так, а по-мужицки, до кровавых соплей! Но нельзя – и она это знает, сука проклятая, и куражится!

– Видишь этот мусор? – Продолжала между тем Элоиза, указывая племяннику на кучку оборванцев разного возраста и обоего пола, у каждого из которых были связаны за спиной в локтях руки и завязаны глаза. Это были бродяги, которых по законам Нордланда следовало отлавливать, и, по законам Анвалона – продавать в рудники, по законам Далвегана – запарывать насмерть, и по законам Элодиса можно было продавать, как рабов. Вот Элоиза и купила.

– Их двадцать один. Я покажу тебе, как это делается, и семнадцать ровно подарю тебе. Не благодари! Тётка я тебе, или где?