– Даже тебе? – чуть заметно выгнул бровь демон.

– Даже мне, – опустив глаза, прошептала Эля.

– Мне дорого твое признание, – ласково коснувшись ее руки, грустно улыбнулся Октарис. – Давайте поторопимся, скоро станет совсем темно.

– Мы далеко от нужного места? – ласково поглаживая утомленного нелегкой дорогой жеребца по склоненной шее, спросил Эйраниэль.

– Немного в сторону, и через полчаса будем на месте.

Через прошедшие за этим разговором полчаса перед порядком уставшими лазутчиками все так же простирался сумеречный лес.

– Я ничего не вижу, – украдкой потирая сведенное легкой судорогой бедро, проворчала Эля.

– Так и должно быть, – усмехнулся Повелитель, – идите за мной.

Он первым решительно зашагал к невысокому холму, которые во множестве простирались на всей территории Калсалы, и, подойдя к высоким зарослям незнакомого девушке кустарника, опутанного синевато-зелеными лианами, шагнул немного в сторону и… пропал из вида, оставив эльфов недоуменно замереть на месте.

– Ну, где вы там? – раздался словно из ниоткуда насмешливый голос Октариса, выводя лже-демонов из ступора.

– Лучше скажи, где ты? Потому что мы не видим никакого прохода, – разглядывая непроходимые кущи, отозвался Эран.

– Сюда, – неподалеку от того места, где остановились эльфы, высунулась и нетерпеливо помахала одетая в перчатку рука.

Переглянувшись, спутники последовали за ней, оказавшись перед хитрым, совершенно незаметным со стороны, изгибающимся под углом проходом, ведущим в недра земли. С трудом протиснувшись вслед за Хранителем в узкий ветвистый тоннель, Тенебрис нервно передернул ушами и медленно двинулся вперед, вздрагивая каждый раз, когда тонкие плети хлестали его по вздымающимся в дыхании бокам.

Через несколько метров проход неожиданно расширился, и порядком озадаченные путники буквально вывалились в полутемное пространство, достаточно широкое для нескольких двуногих, одного недовольного жеребца и пары гигантских пантер, неслышными тенями скользнувших вслед за всеми. Обрушившаяся с одного края под корнями необхватного дерева почва образовала колоссальный карман, прикрытый с трех сторон густыми зарослями, и те же заросли, тесно переплетаясь упругими ветвями, сплели над головой прочную сеть, надежно скрывающую убежище от несведущих глаз.

Несмотря на сгустившиеся снаружи сумерки, внутри было достаточно светло, чтобы разглядеть и огромную вязанку из сухих веток ольхи и березы, аккуратно сложенную возле глубокой чаши кострища, и бьющий из земли и вновь исчезающий в ее недрах прозрачный родник, и приготовленную чужими руками уже освежеванную тушку небольшого животного, сброшенную на листья горького лопуха, и насыпанный в грубое, рассохшееся корыто овес.