– Тш-ш… еще не время. Теперь он никуда не денется, – настойчивый шепот едва пробился в оглушенное вернувшейся болью сознание Эллии, медленно приводя девушку в чувство.

Обретая неестественное, но такое необходимое в эти минуты спокойствие, Эля все же не смогла отвести глаз от небрежно вылепленного лица Кобвула.

Словно почувствовав ее тяжелый взгляд, Сарринал медленно повернул голову и посмотрел прямо на девушку. Черные, оттенка горького шоколада глаза столкнулись в немом поединке с гиацинтово-карими провалами. Чуть наклонив голову, Эля нарочито неторопливо ослабила стягивающий бандану узел, дав ей соскользнуть на пол и с внутренним ликованием глядя, как при виде освобожденно упавших на спину светлых, щедро осыпанных серебром волос, с лица Советника слетело каменное выражение. Жадно и вместе с тем со странной смесью брезгливости, сожаления и… надежды?.. Сарринал скользил взором по изящным чертам, изучая, вспоминая… узнавая в них ту, что была рядом так недолго.

Потрясенный взгляд демона, задержавшись на изогнутых в презрительной улыбке губах, вновь метнулся к глазам Эли.

– Лиа, – беззвучно выдохнул айрш Кобвул.

Гордо вскинув точеный подбородок, полукровка замедленным как во сне движением поднесла к горлу матово сверкнувший клинок и, не касаясь кожи, показала понятный любому жест.

Мгновенно подобравшись, Сарринал как будто окаменел. Грубые черты вновь исказила легкая гримаса привычного пренебрежения к любому, кто не принадлежит его народу, а в темно-карих глазах застыло холодное, скрывающее злобу равнодушие. Отвернувшись от дочери, он снова обратил все внимание на двух замерших друг напротив друга братьев.

– …один на один. Я дам тебе последнюю возможность, – коснулся слуха девушки насмешливый голос Октариса.

– Один на один? – с иронией переспросил Барух, оглядывая столпившихся вокруг них воинов и накрепко связанных защитников. – А как же твоя тень? – небрежно кивнув на стиснувшего кулаки Бранда, спросил он.

– Бранд, не вмешивайся, – сурово, смягчив свои слова виноватым блеском агатовых глаз, повернулся к молочному брату Повелитель. – Это моя битва, – тихо добавил он.

Подняв ладонь к изуродованной Барухом щеке, предводитель на миг застыл, а потом согласно склонил голову:

– Это твоя битва.

– Ты доволен? – ледяным голосом спросил Октарис, обернувшись к самозванцу.

– А эти? – оттягивая неизбежное, махнул Барух на эльфов.

– Они не станут ввязываться. Не испытывай мое терпение, братец! Не то я просто прикажу перерезать тебе горло. И поверь, найдется немало желающих, ты многим успел насолить.