Головокружение заставило Сорвила вцепиться в поручни. Он огляделся по сторонам.
Тесно обступавших шахту стен Ингресса нигде не было видно.
– Ну вот мы и в Священной Бездне, – промолвил Ойнарал Последний Сын.
Подобно паукам, спускающимся по шелковой нити в недра горной каверны, они висели в абсолютной пустоте. Посмотрев вверх, Сорвил заметил, как отступает от них кромка Ингресса, и невольно пригнулся под колоссальной тяжестью свода. Стук механизма клети растворился в собственных отголосках.
– Значит, наше паломничество почти завершилось?
Сику, тоже вглядывавшийся во тьму, кивнул:
– Да. И молись своей Богине, смертный, ибо опасность поджидает нас.
– Уже помолился, – отозвался Сорвил, скорее безучастно, чем с тревогой. – Слепцу милости не дано.
Ойнарал посмотрел на него без облегчения, но озабоченным взглядом. Нелюдь заранее знал, что он сдастся, подумал Сорвил, знал, что Благо перевесит убийство Харвила. Но разве это чем-то смущало его?
– Все дело в Амиоласе, – пояснил Ойнарал. – Душа, которой ты стал, разрешает противоречия, возникающие при смешении ваших верований.
Это слово – «противоречия» – сосулькой вонзилось в грудь Сорвила.
– Но если я больше не верю в нее, – отметил он, – то могу ли рассчитывать на Ее милость?
Ойнарал ничего не сказал.
– Ты говорил, что надеешься пройти следом за мной, – настаивал Сорвил, – и найти убежище в милости Ятвер! Но если я больше не верю…
Ойнарал молчал, колеблясь, вглядываясь, как понимал юноша, в лицо заточенной души, в клочок тени преступника, которого его любимый король в стародавние дни подверг столь жестокому наказанию.
– Не бойся, – промолвил нелюдь. – Но не забывай о том, почему мы здесь оказались.
Юноша нахмурился.
– Так, значит, Скорбь делает еще и беспечным?