Ментор черного паука. Высший закон жизни для своей мейлори, последний судья и возлюбленный.

Никогда не существовавший. Призрак. Фантом. Выдумка похуже Демиурга.

Из груди выбило весь воздух вместе со писклявым стоном.

«Надо было позволить мне убить его,» — снова принялся давить на больное Каас. — «Пока Чёрный Консул не лишил тебя гордости и рассудка.»

— Лишил меня чего? — жутковато хохотнула я в ответ на дерзость кинжала. — Ты такой наивный, Каас. Он и вправду отобрал у меня самое дорогое, но это не гордость и не рассудок. Кирмос лин де Блайт отобрал у меня Джера.

«Ты всё ещё хочешь убить его?»

— Нет, — я всё-таки села, закрыла глаза ладонями и промычала: — Да, хочу.

«Юна, ты сейчас не в себе. То, что он сделал ради тебя…» — осторожно начал Аспид.

— Заткнись! — прикрикнула я, и голос эхом отразился от высокого купола.

— Ваше Сиятельство? — раздалось где-то рядом.

— А? — встрепенулась я.

Передо мной стоял стязатель с Карнеумом в руках. Я видела его уже однажды — он спас меня от армии Квертинда в Эльце. Прервал мой обречённый на гибель побег. Вид у него был странный: голова полностью поседела, но лицо обрамляли усы и борода солнечного соломенного оттенка.

— С кем вы разговаривали, госпожа Горст? — он подошёл и присел на другой край скамьи, словно опасаясь меня.

— Ни с кем.

Я потёрла лицо ладонями, пригладила волосы, по привычке нащупав миинх. Потрясла головой. Спина занемела от твёрдой поверхности, руки и ноги потяжелели. Я и правда ни с кем не разговаривала после того, как под рукой ментора вспыхнул персонагвир. Кроме своих кинжалов. Теперь их голоса казались мне реальнее, чем всё голоса мира. Особенно, чем голос несуществующего Джермонда Десента…

— Как давно мы приехали в академию? — спросила я хрипло.

Слова удавались с трудом, будто каждое приходилось выталкивать языком из горла. Но чтобы окончательно не сойти с ума, мне нужно было поговорить с живым человеком.

— Чуть больше часа, — охотно ответил стязатель.

Вот как. Совсем недавно…

Я огляделась. Самый большой детерминанат тускло поблёскивал в лунном свете. У выхода горел всего один-единственный канделябр. Ворота стерегли шестеро парней в бордовых перчатках. Все как на подбор — высокие, крупные и молодые. Я никого из них не видела в Кроунице раньше. Или вообще до этого момента? Они мои телохранители или тюремщики? Или и то, и другое? Последнее, что я помнила, — как чёрные маски взяли меня в плотное кольцо на площади и кто-то важный, суровый приказал толпе расступиться. Кажется, под охраной я ехала в академию. Отдельно от остальных студентов и магистров. Сразу сюда, в Церемониальный Зал. Чтобы оказаться в одиночестве. Или всё было не так?…