Хоксквилл двинулась к сломанной двери, но заметила сидевшую на камне фигуру в белом — маленького роста, изящную, с золотой лентой на голове и с ножичком для маникюра в руках. Не зная, на каком языке обратиться к незнакомцу или незнакомке, Хоксквилл подняла брови и жестом указала внутрь комнаты.

— Его там нет, — ответил незнакомец, — его пробудили.

У Хоксквилл вертелся на языке вопрос, но, не успев его задать, она уже поняла, что ответа не получит, поскольку незнакомец (или незнакомка) служил воплощением только одного этого замечания: «Его там нет, его пробудили». Она отвернулась (лестница, дверь, послание и гонец тут же расплылись, как рисунок переменчивых облаков) и направилась дальше, обдумывая, где бы получить ответы на множество новых вопросов или вопросы, подходящие ко множеству новых ответов, запасы которых быстро пополнялись.

Дочь Времени

«Разница, — давным-давно написала Хоксквилл своим почерком левши в продолговатом крапчатом фолианте, который стоял или лежал сейчас под лампой на длинном письменном столе далеко за ее спиной, — разница между Старым и Новым представлением о мире заключается в том, что в Старой концепции мир ограничен рамками Времени, а в Новой — Пространства[284].

Если смотреть на Старую концепцию через призму Новой, увидишь полный абсурд: небывалые моря, миры, якобы распавшиеся на куски и созданные заново, уйму Деревьев, Островов, Гор, Водоворотов, найти которые невозможно. Однако Древние не были глупцами, неспособными ориентироваться; просто взирали они отнюдь не на Orbis Terrae[285]. Говоря о четырех уголках земли, они не имели, разумеется, в виду четыре географические точки; речь шла о четырех повторяющихся положениях мира, что равноудалены во времени друг от друга: о солнцестояниях и равноденствиях. Когда они говорили о семи сферах, они не разумели семь сфер в пространстве (до глупой попытки Птолемея их описать); это были круги, описанные движением звезд во Времени — просторной семиэтажной горе, где Дантовы грешники ожидают Вечности. Когда Платон повествует об опоясывающей землю реке[286], которая (если основываться на Новой концепции) находится где-то наверху, в воздухе, а также где-то в недрах земли, он имеет в виду ту самую реку Гераклита, куда нельзя войти дважды. Как горящая лампа, если ею размахивать во тьме, описывает световую фигуру, которая не исчезает, пока движения точно повторяются, так и Вселенная сохраняет свою форму благодаря повторам: Вселенная есть тело Времени[287]. И как мы воспринимаем это тело, как воздействуем на него? Не теми средствами, с помощью которых воспринимаем протяженность, соотношение, цвет, форму — свойства Пространства. Измерения и исследования здесь ни при чем. Нет: мы прибегаем к средству, которое помогает воспринимать длительность, повторение и перемены: к Памяти».