— Она нам вроде как родня, — говорила Тейси.

— Одна есть одна, — пели сестры.

— Она потеряет их всех.

— ...И совсем одинока, и так будет всегда.

— Ножницы возьми, — заметила Тейси, видя, как Люси наклоняется, чтобы перекусить нитку.

— Следи за своими...

— Делами, — дополнила Лили.

— Телами, — поправила Люси.

Они запели снова:

— Четверо евангелистов.

— Убежали прочь, — подхватила Тейси. — Все трое.

— Не воротятся.

— Во всяком случае, не скоро. Все равно что никогда.

— Оберон...

— Прадедушка Август.

— Лайлак.

— Лайлак.

Иглы, которые они протаскивали сквозь ткань, блестели на конце длинной нити, затем нитка становилась все короче, приходилось ее обрезать и втягивать другую. Голоса сестер звучали так тихо, что трудно было разобрать, чьи слова, ведут ли они связную беседу или просто бормочут себе под нос.

— Вот было бы забавно увидеть их всех снова, — сказала Лили.

— Все вернулись домой.